Политолог Александр Князев рассказал, почему всплеск террористической активности в Кабуле он связывает с внутренней борьбой афганских элит
Теракты в Афганистане могут быть не связаны напрямую с деятельностью и интересами радикального движения «Талибан». Такой точки зрения придерживается известный политолог Александр Князев, который рассказал Sputnik Казахстан об особенностях внутриполитической борьбы в этой стране.
Таким образом, причины серии терактов, новости о которых растиражированы мировыми СМИ, по мнению Князева, сложнее, чем кажется. Может ли миссия Совбеза в Афганистан быть мотивом для активизации террористов, почему в последние годы обострилась политическая борьба между представителями пуштунов и других диаспор, и что общего политолог увидел между атаками на гостиницу и дипломатический квартал в Кабуле? Ответы на эти вопросы можно найти в интервью.
— Александр Алексеевич, вот новости последних дней: вооруженное нападение на гостиницу в Кабуле, взрыв, а теперь еще нападение на военную академию. По вашему мнению, с чем связана такая активизация террористов в Афганистане?
— Все эти события – это проявление продолжительного, собственно, практически вечного противостояния внутри Афганистана, в первую очередь, обострившегося в последние годы процесса этнополитического характера. Афганистан — полиэтническая страна, где условно титульной нацией считаются пуштуны, но где чрезвычайно высока значимость этнических общин. И это противостояние порождает огромное количество противоречий, которые в настоящее время стали наиболее актуальными.
На протяжении последних 2-3 лет катализатором этих противоречий является партия, которая представлена президентом Ашрафом Гани и его ближайшим окружением, где большую роль играет, в частности, советник по национальной безопасности Ханиф Атмар. Это такая агрессивно-националистическая фракция, представляющая интересы не всех, но большой части пуштунской политической элиты, которая взяла установку на тотальную монополизацию власти и столь же тотальное доминирование пуштунов во всех сферах жизни общества.
Это встречает противодействие, прежде всего, со стороны «Джамиат-и-Ислами», таджикской партии. Незадолго до этих событий было решение Ашрафа Гани об отставке одного из крупнейших таджикских политиков, губернатора провинции Балх Атта Мохаммада Нура. Это тоже проявление стремления элиты пуштунов-гильзаи в лице Гани и его окружения доминировать в политическом процессе.
Вот эти все теракты, которые сейчас происходят в Кабуле, все это списывается на «Талибан». И происходят глупые, на мой взгляд, апелляции, когда «Талибан» якобы берет на себя ответственность за нападение на гостиницу «Интерконтиненталь».
Заявить и взять на себя ответственность может кто угодно. Посредством современных СМИ это разносится, но на самом деле на нагнетание ситуации работают те силы, которые представлены формально действующей сегодня в Кабуле властью.
Я думаю, что все эти действия носят провокационный характер – во первых, чтобы спровоцировать на силовые действия оппозиционную, в том числе этнически оппозиционную сторону, во-вторых, это тактика на запугивание.
Гани в прошлом году публично как-то заявлял, что он просто физически уничтожит лидеров «Джамиат-и-Ислами», чтобы установить в стране сильную власть. Обращает на себя внимание то, что гостиница «Интерконтиненталь» очень связана с разного рода мероприятиями непуштунских политических сил. Это определенный центр активности, я сам там бывал на многих конференциях именно этих сил.
Взрыв в кабульском квартале Вазир Акбархан: все обращают внимание на расположение рядом посольств разных государств, но на самом деле в этом районе находится еще и очень большое количество резиденций таджикских лидеров. То есть это элементы запугивания и нагнетания общего ощущения опасности.
Это попытка запугать, где-то устранить силой, спровоцировать на силовые действия непуштунские политические силы, чтобы потом всем потенциалом государства их подавить.
— Миссия Совбеза ООН в Афганистан состоялась около двух недель назад – могут ли последние атаки в Кабуле быть связаны с действиями Совбеза?
Надо смотреть, кому выгоден срыв деятельности этой миссии. В любом случае, действия миссии направлены на поиск каких-то компромиссов. Я не считаю деятельность ООН и ее отдельных структур сколько-нибудь эффективной по линии Афганистана.
Беспомощность ООН демонстрируется все годы существования афганского конфликта. Тем не менее, на тактическом уровне, кому-то, может, было бы выгодно сорвать эту работу и в еще большей степени снизить активность ООН в этом плане…
— Кому это может быть выгодно?
— Я не могу прямо говорить о том, что администрация Гани заинтересована в продолжении войны. Но администрация Гани заинтересована в монополизации власти в руках своей элитной группы. Это совершается только силовыми методами, следовательно влечет большую остроту конфликта.
— С одной стороны, допустим, кто-то хочет сорвать усилия Совбеза в Афганистане, но с другой, смотрите, разве выгодно организаторам терактов дополнительно обращать внимание всего мира на вопрос безопасности в своей стране?
— Привлечение внимания, на мой взгляд, здесь третьестепенно. Повышение активности международных миротворческих организаций, движений, структур еще ни разу не демонстрировала своей эффективности в Афганистане.
Единственное продвижение, якобы, в миротворческом плане, после свержения правительства талибов в Кабуле, – это достижение соглашения правительства Гани с Хекматияром (Гульбеддин Хекматияр — экс-премьер Афганистана, представитель пуштунов — ред.). Но оно содержит совершенно другую подоплеку, оно никоим образом не направлено на общеафганское регулирование. Это компромисс элитной группы пуштунов, которую представляет Гани с другой частью пуштунов. Это объединение элит разрозненных подгрупп одной племенной ветви – пуштунов-гильзаи, это не часть миротворческого процесса.
— Может ли повышение террористической активности быть отложенным следствием вывода американских войск из Афганистана?
— Американцы условно ушли в 2014 году. Сейчас на дворе 2018 год. Я думаю, с этим как раз связи нет, поскольку антитеррористических задач американцы даже на пике своего присутствия не решали. Они решали задачу поддержания в Кабуле того политического режима, который им необходим и решение ряда своих задач – контроль коммуникаций, оказание давления на соседние страны своим присутствием. Все. Эффект их антитеррористической деятельности очевиден тем, что она сохраняется на прежнем уровне, когда возникает необходимость, она возрастает, в другое время может пойти на определенный спад… Это вопросы, никак не связанные с американским военным присутствием.
