Командующие отрядами, предназначенными для действий против Хивы, прекрасно понимали, что победить нужно было не столько хивинское войско, сколько противника намного серьёзнее –Великую пустыню. Температура зимой там опускалась до минус тридцати, а жестокие бураны уничтожали кочующих пастухов вместе со стадами. Летом же пустыня под раскалённым солнцем превращалась в пятидесятиградусное пекло.
Поэтому, помня о прошлых неудачных походах, к этому готовились особенно тщательно.
Были проанализированы подобные экспедиции французских войск в Египет и Алжир, а также английских в Индию и Афганистан, хотя они и не шли ни в какое сравнение с планируемым походом.
Очень тщательно подготовились оренбуржцы, первыми выступившие в поход в начале января 1873 года. На этот раз было решено использовать не колёсный транспорт, а сани. Войска были укомплектованы как зимним, так и летним обмундированием, а по всему маршруту были заготовлены юрты, провиант, фураж и топливо. Именно благодаря такой подготовке, несмотря на бураны и 30-ти градусный мороз, оренбуржцы под началом командующего войсками Оренбургского военного округа генерала Н.А. Верёвкина, прошли менее чем за месяц 1500 километров, оставив при этом на промежуточных пунктах лишь трёх больных.
В Ташкенте деятельно готовиться к походу начали только 20 февраля, когда в Ташкент вернулся из Петербурга начальник края.
Вооружены туркестанцы были лучше оренбуржцев – у них уже были самые современные на тот период скорострельные винтовки системы Бердана, заряжавшиеся патронами с металлической гильзой.
В состав отряда входила отдельная казачья ракетная батарея, имевшая на вооружении восемь ракетных станков. Имелся укомплектованный лекарственными средствами лазарет с врачами и фельдшерами. Для транспортировки больных и раненых были предусмотрены специально сконструированные носилки. Здоровье бойцов было одной из главных забот командующего. Кауфманом были разработаны подробнейшие инструкции для предстоящего похода, в которых большое внимание было уделено сохранению здоровья солдат, а таже сбережению вьючных животных и грузов. Предписывалось максимально беречь патроны и снаряды.
При подготовке к экспедиции проявился талант Кауфмана и как инженера. По его чертежам были изготовлены железные понтоны для переправы через Аму-Дарью. Каждый из них представлял собой восемь ящиков, из которых быстро собирались плавсредства. На одном понтоне можно было переправить два орудия или 16 человек. В походе ящики использовали для водопоя животных. Понтоны эти сразу получили название – “кауфманки”.
1 марта, ранним дождливым утром, ташкентские войска покинули город. В составе отряда находились уже известный нам священник Андрей Малов, а также князь Е. М. Романовский, герцог Лейхтенбергский.
К этому времени начали движение к Хиве и войска Кавказского военного округа. От Каспия шли два отряда. Из Красноводска, под командованием полковника В. И. Маркозова и из Мангышлака отряд полковника Н.П. Ломакина. До Хивы дошёл только один. Но об этом чуть ниже.
Стремясь избежать политических осложнений с Бухарой Кауфман проложил маршрут так, чтобы как можно меньше задеть территорию Бухарского ханства. Неожиданно, через несколько дней после начала похода русское войско встретила делегация от эмира Музаффара. Бухарский властитель передал генерал-губернатору своё почтение и выразил удивление тем, что Кауфман избрал столь длинный путь в Хиву, когда мог бы пройти по заселённым местам его ханства. Послы также сообщили, что эмир приказал во всех бухарских районах, по которым пройдёт русский отряд, подготовить фураж, воду и топливо.
Через две недели отряд достиг урочища Темир-Кобук. Отсюда начинался тяжелейший путь через пустыню Кызыл-Кум. Больше месяца пробивались туркестанцы через пески, пока 24 апреля не вышли к оазису Хал-Аты. Здесь к главному отряду присоединился отряд из Казалинска, одним из подразделений которого командовал Великий Князь Николай Константинович. Дальше предстояло пройти самый тяжёлый, безводный участок пути до Аму-Дарьи. Взяв воды столько, сколько было возможно, туркестанцы тронулись в неизвестность.
Переход был тяжелейший, начался падеж вьючных животных, имущество приходилось бросать, а воды становилось всё меньше и меньше. Наконец обессиленный отряд достиг местности под названием Алты-Кудук.
Вот как вспоминает это место участник похода Ф.И. Лобысевич:
”Трудно, невозможно себе представить что-либо угрюмее, безотраднее, печальнее местности, на которой мы заняли позицию вокруг алты-кудукских колодцев. Это целый лабиринт песчаных холмов, с полным отсутствием какой бы то ни было жизни, малейшего признака движения. Глухая, страшная мертвенность царит кругом и около этого обездоленного пространства. Над ним воздух густой, удушливый; какая-то постоянная, непроницаемая мгла застилает небо. По ночам страшная духота, а когда с раннего утра выкатится на небо огненный шар великого царя природы, тогда начинается невыносимое, совершеннейшее пекло”.
В колодцах Алты-Кудука воды оказалось мало и если бы не смекалка полковника Тихменева, неизвестно чем бы закончился поход. Тихменев предложил всех вьючных животных, нагрузив их только ёмкостями для воды, отправить за 25 вёрст в урочище Адам-Крылган, где было достаточно хорошей воды в 17 колодцах. Там полностью заполнить ёмкости водой и вернуться к основному отряду.
7 мая вернулся из разведки казах-лазутчик, посланный к Аму-Дарье собрать сведения о хивинских силах. Кроме информации он принёс пучок речного камыша. Это придало новые силы измученной экспедиции. Стало ясно, что тяготы и лишения скоро останутся позади.
Оставив часть груза под охраной двух стрелковых рот и артиллерийской батареи, отряд отправился в последний переход. Наконец сквозь раскалённую дымку показались три холма Уч-Учак, за которыми текли мутные воды Аму-Дарьи. Берег реки не был пустынным. В бинокли отчётливо виднелась хивинская конница, растянувшаяся полукругом на несколько километров. Солнце клонилось к закату, и Кауфман приказал разбить лагерь. С наступлением темноты хивинцы окружили русский отряд, но встретив плотный огонь, отступили.
С рассветом в лагере протрубили подъём. Кауфман объехал все подразделения, поздравил с первым боем и напомнил об экономии патронов. Охраняемый со всех сторон цепью стрелков, русский отряд двинулся в путь. Хивинцы попытались атаковать, но, потеряв несколько десятков человек, отступили.
11 мая пески, наконец, кончились и отряд вышел к озеру Сардабкуль. “Перед такими войсками шапку надо снимать и кланяться”, — повторял командующий объезжая части. В тот же день с нарочным в Ташкент была послана телеграмма Императору Александру II, в которой говорилось: “Войска Вашего Императорского Величества, составляющие головную колонну Туркестанского отряда, в числе десяти рот и шести сотен, при десяти орудиях и восьми ракетных станках. Одолев неимоверные трудности, поставляемые природой, в особенности на последней стовёрстной жаркой, безводной, с сыпучими песками полосе, разбили хивинское скопище в числе 3500 человек, собравшихся у урочища Уч-Учак для преграждения нам пути к Амударье, и без всяких жертв и потерь благополучно вышли и стали твёрдою ногою 11 мая на реке Амударье. Неприятель в панике бежал. Состояние здоровья войск блистательное, дух их молодецкий”.
Теперь необходимо было установить связь с другими отрядами. Кауфман посылает доверенных джигитов с предписаниями начальнику Аральской флотилии А. П. Ситникову, а также командующим Кавказскими и Оренбургским подразделениям. Получили этот приказ только Ситников и Верёвкин.
В это время оренбуржцы и отряд полковника Ломакина уже подходили к Хиве, а отряд полковника Маркозова был вынужден повернуть назад – жара и недостаток воды оказались непреодолимым препятствием. Выступив из Красноводска в феврале 1873 года, отряд Маркозова два месяца пробивался по каракумским пескам под нестерпимым жаром, когда по словам Терентьева «термометры все полопались». Сведения о колодцах далее Сарыкамыша в значительной степени оказались ложны, а проводники, как впоследствии оказалось, намеренно заводили русских в места, где не было колодцев. 22 апреля в урочище Орта-куй, отряд остался практически без воды. Идти дальше значило погубить людей, и командир отдаёт приказ о возвращении в Красноводск.
Первоначально Маркозов был обвинён в катастрофе отряда и отстранён от командования, вследствие чего он вышел в отставку. Позднее, когда стали известны результаты разведки Скобелевым колодцев в Каракумах, все обвинения были сняты и 14 августа 1874 года Маркозов вернулся на службу.
13 мая 1873 года оренбургский и мангышлакский отряды соединились, выйдя из пустыни к Амударье и двинулись, под командованием Верёвкина, к Хиве.
Туркестанцы вышли к главной реке хивинского ханств 18 мая и в этот же день начали переправляться на левый берег. Переправа, с помощью “кауфманок”, продолжалась пять дней. При этом хивинцы практически не пытались атаковать.
После переправы взорам русских воинов предстал благодатный край, резко контрастирующий с пустынным правобережьем. До самой Хивы простирались селения с возделанными полями и виноградниками, орошаемые многочисленными арыками.
Кауфман перед последним броском к столице хивинского ханства издаёт строжайший приказ: “Я строго воспрещаю обижать мирное население и брать у него что-либо бесплатно и произвольно. Я вполне уверен и рассчитываю, что собственно войска мне никогда не придётся укорить в нарушении принятого мной по отношению к мирному населению права, которое я объявил жителям Хивинского ханства в моей прокламации к ним”.
В прокламации, о которой идёт речь, говорилось, что русские идут войной не против мирных жителей края, а лишь ради наказания хана, враждебно действовавшего против России. Всем жителям гарантировалась безопасность, и предлагалось не покидать своих жилищ. Прокламации распространялись среди жителей кишлаков и селений специальными посланцами.
Американский корреспондент газеты “Нью-Йорк геральд”, Януарий Мак Гахан (JanuariusMacGahan)- догнавший 17 мая Туркестанский отряд и присоединившийся к нему, — засвидетельствовал, что приказ Кауфмана выполнялся неукоснительно. “Да, говоря правду, — писал американец, — я и сам удивлён был сдержанностью русских и законностью, руководившей всеми их действиями”.
Кишлаки, однако, оказались безлюдными. Всех жителей по приказу хана согнали в Хиву для защиты города.
В 20-х числах мая связь между всеми отрядами была установлена. Стал присылать послов и хивинский хан. Вначале он потребовал, чтобы русские убрались из пределов ханства, потом грозил разгромом, наконец, начал признаваться в любви и дружбе. Правда это произошло, когда отряды уже подошли к стенам Хивы.
Вожделенная цель была уже на расстоянии вытянутой руки и между генералами, шло негласное соревнование – кто первым возьмет Хиву. Кауфман полагал, что это его прерогатива, но и остальные мечтали первыми водрузить российское знамя над цитаделью Хивы и доложить императору о победе.
Утром 28 мая войска Веревкина, подошедшие к Хиве на день раньше Кауфмана, двинулись на штурм, были встречены плотным огнем и вынуждены были отступить. Сам Веревкин был ранен в лицо и сдал командование своему начальнику штаба полковнику Саранчеву. 29 мая хивинскими властями было принято решение о капитуляции, которое было передано Кауфману. Хан Мухаммед Рахим к этому времени, опасаясь за свою жизнь, бежал из города к кочевым туркменам иомудам. Город пал и на следующий день, русские отряды торжественным маршем вошли в Хиву.
«Генерал Кауфман вступил в Хиву весьма торжественно. Колонна, предназначенная для этого, состояла из частей всех трех отрядов и двинулась с музыкой Апшеронцев и с развернутыми знаменами. В огромной свите генерала, простиравшейся до 300 всадников, следовали Великий Князь Николай Константинович, герцог Лейхтенбергский Евгений Максимилианович, генералы Головачев, Троцкий, Пистолькорс и Бордовский, посланник при Японском дворе Струве, медицинский инспектор Суворов, американский корреспондент Мак-Гахан, уполномоченные “Красного Креста”, множество адъютантов и чиновников, офицеры всех родов оружия, представители Бухарского эмира и Кокандского хана с своими свитами, депутация Хивы с молодым Атаджаном во главе и наконец казаки конвойной сотни и масса всяких переводчиков и джигитов в своих разнохарактерных, ярких костюмах. В сопровождении этой блестящей массы всадников, в которой развевались цветные значки разных отрядных и других начальников, генерал Кауфман вступил в Хазараспские ворота”, -писал в своих воспоминаниях, участник похода штаб-ротмистр М. Алиханов-Аварский.
Кауфман появился перед солдатами в полной парадной форме. Он поздравил всех с победой, со славным походом, он благодарил солдат и офицеров от имени императора. Рядом с ним стояли Великий князь Николай Константинович и герцог Евгений Максимилианович Лейхтенбергский.
Следующий день, 30 мая, пришёлся на день годовщины рождения Петра Великого. Именно в его царствование состоялся первый военный поход в Хиву, под командованием князя Бековича-Черкасского. Экспедиция была хивинцами погублена. И вот спустя почти 160 лет, после гибели Бековича, “приказано было 30 мая отслужить в войсках всех трех отрядов сначала молебствие за здравие Государя Императора, а затем панихиду за упокой Петра I и сподвижников, убиенных в войне с Хивою”.
Однако, пока хан находился в бегах, победа была неполной. Кауфману удалось убедить Мухаммеда Рахима вернуться и 12 августа 1873 года в летней резиденции хивинского хана, в саду Гендемиан, был подписан мирный договор между Россией и Хивинским ханством.
Хан признавал себя вассалом России, точнее, как было написано в тексте, «покорным слугой императора всероссийского». Он отказался от самостоятельной внешней политики, принял обязательство не воевать ни с кем без разрешения Петербурга, русские купцы получили исключительные права на торговлю в ханстве, без всяких пошлин. Часть территории ханства на правом берегу Амударьи переходила к России. Хан пообещал «уничтожить на вечные времена рабство и торг людьми» и уплатить русскому правительству контрибуцию в два с лишним миллиона рублей.
Амударья становилась исключительно русской рекой: «Исключительное и свободное плавание по Амударье предоставляется только русским судам, а хивинские и бухарские допускаются только с разрешения русской власти». На правом берегу реки было построено укрепление Петрово-Александровск, и русский гарнизон при случае должен был вмешаться в любую сложную ситуацию, возникшую в ханстве.
Надо сказать, что еще во время нахождения войск в Хиве, на территории ханства развернулись обширные топографические и геодезические работы, составлялись планы города и его окрестностей, собирались географические и военно-статистические сведения о Хивинском оазисе. По инициативе К.П. фон-Кауфмана была организована Урун-Даринская экспедиция с целью для изучения старых русел реки Амударьи. Одновременно состоялись работы Арало-Каспийской нивелировки под руководством генерала А.А. Тилло. В следующем, 1874 г. состоялась знаменитая Аму-Дарьинская экспедиция для исследования Арало-Каспийской низменности. Эти исследования не только придали карте Средней Азии правильные очертания, но и дали науке массу ценных сведений о ранее закрытом для изучения регионе.
12 августа туркестанские войска стали покидать Хивинское ханство. Завершилась уникальнейшая военная операция которая обогатила русскую армию новым опытом боевой деятельности, результатом которой стала разработка концепции ведения боевых действий в пустынной местности – «войны в песках», как назвал ее генерал М.Д. Скобелев.
Туркестанцы возвращались в Ташкент эшелонами, каждый из которого за городом встречал лично Кауфман в сопровождении многочисленной свиты. 16 октября был назначен парад всем войскам ташкентского гарнизона, который, по воспоминаниям современников, произошел при большом стечении, как русского, так и туземного населения города. После благодарственного молебствия участникам похода вручались боевые награды. Затем все участвовавшие в походе войска были собраны на обед в саду Минг-урюк, который давало русское и туземное население Ташкента. Торжества были закончены оживленным балом в ташкентском клубе. В тот же день отряд, действовавший в Хивинской экспедиции, был расформирован и войска приступили к своей обычной службе.
Продолжение следует
Источники, используемые в 16-й части:
1. Терентьев М. Хивинские походы русской армии. М. Вече. 2010 г.
2. Лобысевич Ф.И. Описание Хивинского похода 1873 года. СПб, 1898г.
3. Алиханов-Аварский М. Поход в Хиву (кавказских отрядов). 1873. Степь и оазис. СПб.:, 1899.
4. Гродеков Н. И. Хивинский поход 1873 года. Действия кавказских отрядов. СПб.:, 1883.
5. Материалы для описания Хивинского похода 1873 года. Ташкент, тип. С.И. Лахтина, 1883 г.
На титульной фотографии: Художник Н. Н. Каразин. Хивинский поход 1873 г. Переправа Туркестанского отряда через р. Амударья
В. ФЕТИСОВ
