Ташкент выделялся среди других городов Средней Азии не только размером и числом жителей. Выделялся он и своим духом, я бы сказал твёрдым характером, который определяли торговые люди и ремесленники, составляющие значительную часть горожан. На протяжении веков Ташкент был лакомым куском для многочисленных завоевателей, переходя из рук в руки, много раз оказывался на краю гибели, но продолжал жить.
Первое русское посольство во главе с Д.Телятниковым прибыло в Ташкент в 1796 году.
Проведя там год и собрав разнообразные сведения, Телятников вернулся в Россию вместе с двумя посланниками, известными и уважаемыми людьми Ташкента — Мулладжан-Ахун Магзумом и Ашур-Али Бахадурмингбаши. 17 декабря 1797 года послы передали в Азиатский департамент грамоту правителя Ташкента Юнуса-Ходжи, письмо и присланные Павлу I подарки. В письме содержалась неприкрытая просьба о принятии города под российский протекторат: “…если когда-нибудь со стороны Китайского государства по отношению к нам случится война и взаимное убийство, то чтобы славный и грозный его светлость великий Царь приказал нас принять под сень его покровительства, и просим, чтобы он повелел для полной нашей уверенности дать грамоту относительно помощи и милости…»
Тесные торговые связи с сильным и могущественным государством, которым являлась Россия, а также беспрерывная смена власти — с 1840 по 1865 гг. Ташкент семь раз менял своего владетеля – сопровождавшаяся казнями и грабежами населения, способствовали появлению в Ташкенте прорусской партии.
В начале 1865 года в Петербург прибыл представитель 50-ти высокопоставленных ташкентских горожан Тюряхан Зейбухaнов. От их имени он обратился с просьбой о принятии города в состав России. Посланец заявил, что горожане устали от беспрерывных войн и непосильных налогов, и не желают находиться ни под властью Коканда, ни под властью Бухары.
В российском Министерстве иностранных дел выслушали это с пониманием и в инструкции от 23 февраля 1865 года были даны следующие указания: “Если бы жители Ташкента, тяготясь беспрерывными беспорядками, господствующими в Кокандском ханстве, вздумали отложиться, то необходимо содействовать этому тайными сношениями с влиятельными ташкентцами и, в случае действительного восстания, облегчить ему успех нанесением быстрого удара враждебному ему кокандскому владетелю. Само собой разумеется, что после подобного удара отряд должен возвратиться на линию, не вдаваясь в дальнейшее участие в этой междоусобной борьбе и не занимая Ташкента”.
Как видим МИД во главе с князем Горчаковым, не желая обострять отношения с Британией, был против взятия Ташкента. Иначе думали в российском военном руководстве, мнение которого разделял и Александр II. В своих воспоминаниях военный министр Милютин пишет: «Требуя от местных начальников соблюдения по возможности даваемых им инструкций и указаний, я вместе с тем находил вредным лишать их вовсе собственной инициативы. Бывают случаи, когда начальник должен брать под свою ответственность предприятие, которое в заранее составленной программе не могло быть предусмотрено. Дело в том, конечно, чтобы подобные отступления от программы в частностях не противоречили общей цели и действительно оправдывались необходимостью»
Другими словами, с одной стороны Петербург давал Черняеву строгие инструкции – никакой самодеятельности, а с другой, дав особые полномочия генерал-губернатора Туркестанской области и назначив его командующим 15-тысячной армией, как бы намекал ему – можете действовать по обстоятельствам.
Из Ташкента тем временем поступали сведения, что Мулла Алимкул, вернувшийся в Ташкент готовился к отражению нападения. Кроме того, его шпионы выискивали людей, сочувствующих русским, которых затем казнили, а их дома разрушались. О том, что творилось тогда в Ташкенте, свидетельствует уже упоминаемый нами летописец Мухаммед Селих Кори Ташкенди. Вот, что пишет он о казни человека, заподозренного в “измене”:“ Тотчас же связали Ниязу Алибию руки и ноги и расстреляли его из пушки так, что тело кусками упало на землю. Каждую часть тела убитого расстреливали с криками, что он опозорил всю Дешт-и-Кипчак, что он продался русским. Сыновья же Нияза Алибия, все 11, стояли тут же, и они после этой казни сразу бежали к русским”.
Тем временем наступил апрель и, как писал Мухаммед Салих: «В месяц зульхиджа в 1281 г. х. генерал Ширинов (Черняев) со всем войском явился на городскую базарную площадь Чимкента и через джарчи (глашатая) заявил: «Все, кто имел торговые дела с этими солдатами, татарами, казахами, киргизами и прочими, пусть откликнутся и сейчас пусть сделают по сделкам окончательный расчет, а потом я отправлюсь походом против Ташкента», и как отметил Мухаммед Салих,—«в течение одного дня обе стороны закончили свои торговые расчеты друг с другом по справедливости».
27 апреля 1865 года отряд Черняева, численностью около 2000 человек при 12 орудиях, вышел из Чимкента и через два дня подошел к крепости Ниязбек. Комендант, успевший оповестить Ташкент о подходе русских войск, на предложение сдать крепость без боя- отказался. Черняев осадив крепость, начал артиллерийский обстрел. Через некоторое время к Ниязбеку подошёл кокандский военный отряд, численностью до 3000 человек. Перестроившись, Черняев атаковал противника, разбил и обратил в бегство. Увидев это, комендант крепости капитулировал и открыл ворота. Гарнизон был разоружён и отпущен на волю.
Здесь, по свидетельству Мухаммеда Салиха: «Люди, сочувствующие русским, дали совет закрыть воду в ташкентские каналы». Приказав сделать это, Черняев через два дня двинулся дальше.
Пройдя через селение Дурмень, отряд стал лагерем в низине Шор-тепа, обильно заросшей камышом. Жители, проживающие в этой местности, встретили Черняева весьма благожелательно. Один из них, Мулла Сафар из племени санычклы, даже явился к командующему с предложением стать проводником.
Тем временем, получив сообщение о подходе русских войск, Алимкул немедленно выступил с регулярной армией и 7 мая вступил в Ташкент.
Cпустя два дня, рассветным утром, 7-тысячное кокандское войско выступило из города. Рассчитывая на внезапность, Алимкул двинул свою армию скрытно, предполагая окружить русский лагерь. Однако сил, для полного охвата русских позиций, было недостаточно. Пришлось размещать войска длинной дугой.
«При виде их со стороны русских ударила пушка, и отряд русской пехоты бросился вперед в атаку»,— записал Мухаммед Салих. Алимкул приказал открыть огонь и двинуться на противника. Завязался бой. Участник сражения Г. Сярковский вспоминал впоследствии: «По команде: «Восьмая стрелковая рота в ружье!», мы бросились вперед, добежали до мазара и наткнулись на многочисленных всадников, гарцевавших вокруг нашего лагеря; вдали виднелись густые массы конных ташкентцев, двигавшихся тихо, как будто в обход лагеря».
А вот как это увидел, также участник тех событий, Мухаммед Салих:«Начался бой. От дыма стало темно. Вскоре бой перешел в рукопашный. Бились винтовками и топорами. Когда дым рассеялся, увидели: некоторые газии пошли по приглашению бога в рай, а многие без приглашения в ад пошли, так как бежали с поля боя. Началась конная атака русских. Тогда часть атакуемых верхом бросилась ко второй центральной батарее. Алимкул же велел Абдулла- беку скакать к первой батарее и сам поскакал за ним. Прискакали, но тут Алимкула ранило пулей в живот. Вызвав сюда все три батареи, Алимкул решил продолжать бой регулярными войсками, а бывших на линии газиев отпустил домой. В наступавших стреляли из всех 36 пушек, очередями по 6 орудий. Алимкул оставался с войском, чтобы его удержать и, стоя в Дурменче, давал команды. Карнай протрубил сигнал общей атаки. Начался повсеместный рукопашный бой. Русские пошли в штыки».
Кокандцы дрогнули и стали отступать. Один из конных отрядов Черняева, бросился к Ташкенту и попытался на плечах противника ворваться в город со стороны Сибзарских ворот. Когда об этом узнали в городе, тотчас же кокандские ополченцы, захватив военное снаряжение, побежали из города и через реку Чирчик устремились в Коканд. Ташкентцы же в это время никакой поддержки кокандцам не оказали. В большинстве своём они оставались дома. Весть о гибели Алимкула стала причиной упадка духа кокандских воинов и массового дезертирства с поля боя.
В этом бою погибло около 300 кокандских воинов. У Черняева потерь не было.
В ночь на 10 мая командир кокандского гарнизона и с ним 200 человек также покинули город.
Ташкент был для Коканда потерян навсегда, но и русским не стал. Черняев не решился штурмовать город.
Что же явилось причиной поражения под Ташкентом кокандского войска,- в которое кроме ферганского и андижанского ополчений входила и вся регулярная армия ханства, -имевшая к тому же трёхкратный численный перевес? Не отрицая наличия военно-технического превосходства русского отряда, думаю, всё же не это было решающим фактором.
Главной причиной военной катастрофы в Шор-тепинском сражении, стало отсутствие поддержки населения. Ни кочевые племена, ни большинство ташкентцев не откликнулись на призывы к газавату. Жители ташкентского бекства, по сути, отказали Алимкулу в поддержке, а без их помощи отстоять Ташкент кокандцы не смогли.
Между тем в самом Ташкенте наступило безвластие. Кокандцы ушли, но и Черняев не вошел в город. Разгромив армию Алимкула, русский отряд вновь отошёл к Шор-тепа, и оставался там до 17 мая, не предпринимая никаких решительных действий.
Почему же Черняев медлил и не воспользовался бегством кокандских войск, чтобы попытаться овладеть городом? Сам он позже объяснил это тем, что «не имел указаний из Петербурга», но, думаю, эта причина второстепенна. Скорее всего, он надеялся, что в Ташкенте верх возьмёт “прорусская ” партия, ему откроют ворота и таким образом можно будет избежать лишних потерь. Вот, что писал Черняев в рапорте от 11 мая:
«Хотя в этот момент, может быть, и возможно было занятие города, но я не мог рисковать последним своим резервом, и, имея в виду, что, во всяком случае занятие это не могло бы стоить нам дешево, я, окончив преследование, возвратился в лагерь и решил остаться до времени на той же позиции с тем, чтобы вблизи Ташкента наблюдать за событиями в самом городе и, если возможно, воспользоваться первым же случаем его занять».
Ожидания Черняева на бескровное занятие Ташкента не оправдались. В городе победила “пробухарская” партия. Знатью и духовенством был избран новый правитель Ташкента – молодой Султан Сеид и послан гонец к эмиру Бухары с просьбой о покровительстве и защите.Таким образом промедление Черняева привело к тому, что военно-политическая ситуация в регионе изменилась. Ташкент вновь бросал ему вызов.
Продолжение следует
Источники, используемые в 11-й части:
1. Ю. Соколов. Ташкент, ташкентцы и Россия. Изд.“Узбекистан”. Ташкент, 1965
2. Г. Сярковский. Воспоминания офицера о туркестанских походах 1864-1865 гг. // Военный сборник, № 3. 1891
3. Романовский Д.И. Заметки по среднеазиатскому вопросу, СПб, 1868
На титульной фотографии: Н.Н. Каразин. Баталия. Акварель, бумага 1873г.
В. ФЕТИСОВ
