Семьдесят пять лет минуло с тех пор, как в газете «Правда» было напечатано, пожалуй, самое известное стихотворение Константина (Кирилла) Михайловича Симонова. Стихотворение – заклинание, молитва, оберег.
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди.
В 12.15 минут 22 июня 1941 года все радиоточки страны передали сообщение: «Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города…»
Сразу после выступления наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова Симонов пришел на сборный пункт.
Поэт получил назначение в газету «Боевое знамя». С конца лета 1941-го Симонов – военный корреспондент «Красной звезды».
«Жди меня» написано в июле 1941 года, на даче Льва Кассиля в Переделкино. Стихотворение Константин Симонов отправляет Валентине Серовой, кому были посвящены знаменитые строки.
– Ты знаешь, Костя, стихи хорошие, но похожи на заклинание… Не печатай сейчас… сейчас еще не пора его печатать…– отговаривает Лев Кассиль.
Впервые Константин Симонов читает «Жди меня» в октябре, на Северном фронте, своему товарищу – фотокорреспонденту Григорию Зельме. Для него же переписывает стихотворение из блокнота, ставит дату: 13 октября 1941 года, Мурманск.
В ноябре 1941 года Константин Симонов читал «Жди меня» артиллеристам на полуострове Рыбачьем, отрезанном от остального фронта. Потом – морским разведчикам, которые берут его в рейд по тылам немцев.
Поэт показывает стихи редактору «Красной звезды» Давиду Ортенбергу. Тот говорит: «Эти стихи не для военной газеты. Нечего растравлять душу солдата…». Ошибся товарищ редактор, именно такие стихи, слова, понятные всем, были нужны на фронте, вдали от родных, любимых, единственных. Единственных, к кому с надеждой и верой обращался солдат.
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
«В конце декабря 1941 года редактор «Правды» Петр Поспелов спрашивает Константина Симонова, нет ли стихов, но Симонов отвечает, что они не для газеты, тем более «Правды». Но Поспелов настаивает, и Симонов отдает ему «Жди меня».
9 января 1942 года Симонов возвращается из Феодосии. Его тут же посылают под Можайск, а в «Правде» вечером 13 января ставят в номер «Жди меня».
Автор не знает об этом. Только вернувшись из Можайска, он видит в «Правде» за 14 января на третьей полосе заголовок: «Жди меня». Такой заголовок трудно не заметить: он самый крупный на полосе, хотя стихи занимают меньше всего места».
Маргарита Алигер писала: «Симонов сумел угадать самое главное, самое всеобщее, самое нужное людям тогда и тем помог им в трудную пору войны».
«Феномен Жди меня, вырезаемого, перепечатываемого и переписываемого, посылаемого с фронта домой и из тыла – на фронт, феномен стихотворения, написанного в августа 1941 на чужой даче в Переделкино, адресованного вполне конкретной, земной, но в эту минуту – далекой женщине, выходит за рамки поэзии. Жди меня – молитва атеиста, заговариванье судьбы, хрупкий мост между жизнью и смертью, и оно же – опора этого моста. В нем предсказано, что война будет долгой и жестокой, и угадано, что человек – сильнее войны. Если любит, если верит». Эти строки к собранию сочинений отца написал Алексей Кириллович Симонов.
О личной жизни К.М. Симонова и В.В. Серовой я не имею права писать, тем более – обсуждать. В одном из интервью дочь Константина Михайловича и Валентины Серовой Мария Кирилловна Симонова сказала:
– Те, кто оказывается на виду, подвергается пристальному вниманию. Вы не можете спрятаться от него нигде. И если не обладаете сильным характером, эта назойливая химера влезет в Ваш дом и разрушит его – неважно, в образе ли сплетни, в образе ли мнения высокого руководства или дружеского участия…
Любовь моих родителей была слишком на виду, и то счастье, которое они испытывали, слишком било в глаза. Отец писал стихи, посвящая их моей матери, но эти стихи читала вся страна, и какой же должна была быть женщина, которой они посвящались! Она должна была соответствовать каждому отдельному представлению о героине. А она, слава богу, была самой собой, такой, какой была – и при всем своем обаянии и именно в силу этого обаяния была женщиной земной и грешной. Она была героиней только в стихах, в фильмах. Но не в жизни!
«Жди меня» было написано только для нее. И последние слова этого стихотворения «Просто ты умела ждать, как никто другой» – стало не вызывающим сомнения утверждением для тысяч чужих женщин. Для автора это было убеждением самого себя, он сам хотел в это верить и верил, с присущим ему мужским упрямством.
Они прожили пятнадцать лет, пережили войну, изматывающую тревогу расставаний. И кто был прав и кто виноват, кто не выдержал испытаний на терпение, а кто на верность – ни мне, ни кому бы то ни было судить невозможно.
Перед смертью он сжег все письма, которые писал ей, не желая, чтобы чужие глаза заглядывали в их непростые отношения».
Из письма, написанного К.М. Симоновым в 1969 г. читателю: «У стихотворения «Жди меня» нет никакой особой истории. Просто я уехал на войну, а женщина, которую я любил, была в тылу. И я написал ей письмо в стихах…»
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди.
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
…Смерть Сталина совпала с переменами в личной и творческой жизни: Симонов разошелся с актрисой Валентиной Васильевной Серовой, женился на вдове поэта Семена Гудзенко Ларисе Жадовой, был снят с редакторства в «Новом мире» и в 1958 уехал в Ташкент собственным корреспондентом «Правды» по Средней Азии.
Вспоминает Мария Кирилловна:
– Уже перед самой смертью, в 1979 году он надиктовал свои последние записки о Сталине. В больничной палате, хрипя, кашляя и задыхаясь, он диктовал свои размышления о том времени, о своем отношении к Сталину, о себе. Это было делом чести, он не мог умереть, не поставив этой последней точки. Кстати, этот материал, как и многие другие материалы его архива должны были увидеть свет по его завещанию только в 2009 году. Но после смерти отца комиссия по его литературному наследию, в которую входил и мой сводный брат Алексей Кириллович Симонов, решили опубликовать эти воспоминания о Сталинe, тогда и вышла книжка «Глазами человека моего поколения», наделавшая столько шуму и несправедливых, жестоких упреков.
Кстати, тогда же, в апреле 1979 года меня в больницу вызвал отец и попросил привезти ему весь архив моей матери, умершей за четыре года до этого. Он решил сжечь все письма, когда-то написанные им Серовой. Я пыталась отговорить его, ведь мама берегла этот архив, эти письма, прятала их, она многого не сумела сберечь, а письма сберегла. Не сумела я его отговорить! Но его можно понять – не мог он допустить, чтобы эти письма читали чужие люди.
И я первый и единственный раз солгала отцу. Перед тем, как отвезти материнский архив в больницу, я сделала копии этих писем. Это было для меня тяжелейшим испытанием: зная, что я предаю последнюю волю отца, я все-таки взяла на душу этот страшный грех. Потому что для меня еще большим грехом было превратить в пепел то, чем жила последние годы моя мама, чем живу я до сих пор. Но как показало время, отец был прав, потому что несколько писем попали в печать и трагическая история их любви, захватанная грязными сборщиками вымыслов, теперь перемалывается всеми, кому не лень…
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
За помин души…
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
«28 августа 1979 Константин Симонов умер. В официальном некрологе было написано: «о дате похорон на Новодевичьем кладбище будет сообщено отдельно». Не состоялось. Симонов завещал развеять свой прах на поле под Могилевом, самом памятном месте его жизни. О том, что прах его развеян, сообщение не смогло появиться в печати более года. На официальной мемориальной доске возле рабочего кабинета Симонова на улице Черняховского написано: «Герой Социалистического труда». На камне возле Буйнического поля: «Всю жизнь он помнил это поле боя и здесь завещал развеять свой прах».
Жди меня, и я вернусь
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,—
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
P.S. В сентябре 2016 года в Новосибирске открыли скульптурную композицию «Матерям и женам защитников Отечества». В верхней части монумента высечены строки легендарного стихотворения «Жди меня». По словам мэра Анатолия Локтя, стихи Константина Симонова, наиболее точно передают всю жертвенность тех дней, событий. Это молитва солдата, который надеется вернуться домой и верит, что его ждут».
М.ГАР
