Своим талантом, мастерством прославлен человек.
Джами
Имя Нуриддина Абдуррахмана ибн Ахмада Джами осталось в веках не только как замечательного поэта Востока, теолога, философа, теоретика музыки. Но и потому, что именно Абдуррахману Джами было суждено стать учителем великого Алишера Навои.
Их объединяло многое, это были ярчайшие звезды своей блестящей эпохи. Оба они, хоть и в разное время, получили образование в медресе Самарканда – университетах средневековья; оба жили и творили в Герате – в то время столице империи Темуридов. Прах обоих покоится в мавзолеях Герата…
Tы никому не можешь быть судьей,
Пока к добру не обращен душой.
Джами родился 18 августа 1414 года в городе Нишапуре, бывшем тогда частью империи Темуридов, в семье влиятельного богослова. Но, получив прекрасное духовное образование, он в дальнейшем отказался от придворной карьеры и примкнул к суфийскому ордену «накшбанди».
В творчестве для Джами характерна многожанровость. В его стихах находим все традиционные поэтические формы – месневи, касыды, газели, рубаи, кыт’а. Джами – автор трактатов о рифме и метрике, о музыке, о составлении шарад – му\’амма, – искусства, широко распространенного в XV веке.
Терпенье той волшебнице подобно,
Что воду в жемчуг превратить способна…
С 1474 г. начинается период, который считают расцветом деятельности Джами как литератора. Начало ему положили написанные в 1475 г. религиозно-философские касыды «Море тайн» и «Сияние духа», в которых красной нитью проходило отрицание рационалистических позиций Ибн Сины. На протяжении 1476–1478 гг. Джами составлял сборник «Дуновения дружбы из обители святости», куда вошли биографии суфийских святых.
Когда в грязи стираешь платье ты,
Не жди от этой стирки чистоты…
Ученик Джами – великий Навои, – став визирем пришедшего к власти Хуссейна Байкара, оказывал всяческое покровительство своему любимому учителю, к которому относился с горячей благодарностью. Дворец правителя был центром притяжения литературных сил, и приближение Джами ко двору сыграло чрезвычайно благотворную роль в его творческой биографии.
Как ни грохочет эхо громких дел,
У эха и у славы есть предел.
В 1480–1487 годах из-под пера Джами выходят одна за другой поэмы, составившие цикл под названием «Семь корон». В него вошли наряду с другими поэмы «Саламан и Абсаль», «Юсуф и Зулейха» и «Лейли и Меджнун»: в их любовную канву поэт укладывает учение суфистов о том, что на пути к божественной, истинной любви необходимо пройти путь преодоления плотского влечения.
Написанная в 1481–1482 годах поэма «Дар благородным» состоит из 20 притч морализаторского, обличающего характера. Вошли в этот цикл также поэма «Четки праведников» (1482–1483 гг.), вторая и третья части поэмы «Золотая цепь», «Книга мудрости Искандара» (1486–1487 гг.).
Коль черен сердцем старый человек, –
Какая польза, что он прожил век?
В последние годы жизни творческое наследие Джами пополнилось поэмой «Бахаристан» (1487), тремя лирическими диванами (1479–1491) и «Трактатом о музыке».
Гуманизм, пронизывающий творчество Абдуррахмана Нураддина ибн Ахмада Джами, провозглашенное им торжество высоких морально-этических идеалов во многом определили дальнейшее развитие восточной литературы. Литературы, издавна ориентировавшейся на воспитательную традицию, очерчивающей круг знаний общечеловеческой и вневременной значимости, необходимых для просвещения ума и сердца.
Принято считать, что творчество Джами завершило этап классической поэзии, написанной на фарси.
Умер поэт в 1492 году в Герате.
Абдуррахман ДЖАМИ
ИЗ ПРИТЧ
Царь Ануширван и его держава
Как-то царь Ирана Ануширван пожелал узнать, как живет его страна: богата ли она или бедствует. Для этой цели распространил он в своем царстве ложный слух, что он тяжело болен и нуждается в лекарстве, и этим лекарством будто бы являются кирпичи из стен лачуг и развалин.
Все жители страны кинулись искать такие кирпичи для спасения своего царя и вернулись в большой печали: во всей стране не нашлось ни лачуг, ни развалин. Так, без единого кирпича, они, склонив головы, пришли к царскому дворцу, и один из них от имени всех сказал царю:
– Доброта твоя к народу, о государь, была так велика, что мы нигде не нашли развалин. Можно сказать, что во всей стране благоустроенность и порядок настолько совершенны, что в ней нигде нет разрушающейся кирпичной кладки, а исконные жители развалин – совы – у нас не находят себе приюта!
К удивлению собравшихся, царь не огорчился, а обрадовался и воскликнул:
– Как хорошо, что Господь был моим наставником во всех моих благих делах, и, служа ему, я сумел избавить от нужды мой народ. А о том, чтобы мне доставили кирпич, я приказал только для того, чтобы узнать истинное положение дел в стране!
Халиф Омар и его казначей
У халифа Омара было много детей, и однажды на какой-то праздник все они собрались вместе во дворце халифа. Но их настроение не было праздничным, и они приступили к отцу с упреками:
– Ты совсем забыл о нас и о наших нуждах и занят только своими государственными делами, – говорили они. – Ты даже не замечаешь, как мы одеты. Мы уже не просим шелк, бархат или парчу, мы просим хоть какую-нибудь приличную одежду.
Слезы детей не очень сильно подействовали на Омара, но он все же решил им помочь и обратился к своему казначею:
– Ты можешь выделить мне на следующий месяц удвоенное содержание и за его счет устроить дела моих детей? А образовавшийся перерасход ты можешь разложить понемногу на последующие месяцы и таким образом вернуть долг в казну.
– О великий халиф, – отвечал казначей. – Ты воистину вождь правоверных, но все же кто может поручиться, что ты проживешь еще хотя бы неделю. Как и всякий человек, ты можешь умереть в любой день, а как же в этом случае вернуть твой долг в казну?
Халиф задумался и решил, что его казначей прав. И он сказал своим детям:
– Ступайте и не ропщите на свою судьбу. Помните, что, минуя трудные пути, нельзя попасть в рай!
Царь и судья
Жил когда-то один достойный человек, старавшийся служить добру и правде, даже не имея за это никаких наград. Отправился он искать счастья в чужих краях, и там его однажды увидел некий славный царь. Его ум и достоинство восхитили царя, и он назначил его в своем городе судьей.
И хотя в роли судьи этот человек был мудр и справедлив, уберечься от клеветы он не сумел. Клевета эта достигла царя, и он, поверив ей и воспылав гневом на своего судью, приказал лишить его звания, отобрать у него все заработанные им на царской службе деньги и добро и отрезать ему уши.
Услыхав этот странный приказ царя и все безвинно потеряв, судья обратился к властителю со словами:
– Мне не жаль моего утраченного богатства, но касаться моих ушей ты, о царь, не имеешь никакого права, – я ведь их не заработал здесь, в твоем царстве, а принес их с собой, когда пришел в твою страну. Все, что я нажил на твоей службе, – возьми, если считаешь, что я виноват, но будь же сам справедливым судьей и оставь мне то, что я принес с собой!
От этой мудрой речи гнев царя немного приостыл, и он отпустил этого человека с миром. И тот ушел из его царства таким же бедным, каким пришел сюда.
Веские доказательства
Когда-то очень давно один царь созвал к себе на пир своих друзей, чтобы они по очереди потешили его своими рассказами о разных чудесах и о далеких странах. Развлекая царя, один из раcсказчиков поведал ему:
– Как-то в Аравии мне довелось увидеть необычное чудовище. С виду оно, как одногорбый верблюд, но все обросло перьями и даже имеет крылья, но никогда не летает. На нем ничего не возят, а питается оно песком вместо еды и воды.
Когда он закончил свой рассказ, все рассмеялись и наперебой стали ему говорить:
– Лучше бы ты уже молчал, чем нести такую чушь! Всем известно, что в мире не существует крылатых верблюдов и птиц, питающихся песком, ты их не найдешь, хоть объезди весь белый свет. Рассказ твой – сплошная выдумка!
Как ни клялся рассказчик, что все, что он говорил, – истинная правда, никто ему не верил, и он был очень уязвлен тем, что все его недавние друзья теперь на него смотрят с презрением, как на лгуна. Все это так поразило его, что он сразу же отправился в странствия, чтобы доказать свою правоту. Лишь когда он добрался до Багдада, ему удалось на базаре купить страуса. Около года занял у него обратный путь, и, прибыв в свой город, он сразу же повел страуса к царю. Увидев эту диковинную птицу, напоминавшую одногорбого верблюда, царь признал правоту несправедливо обиженного рассказчика и обнял его со словами:
– Ты был прав, мой друг, а мы ошибались. Что ж, бывает, что из-за туч мы не видим зари, но это не значит, что ее нет!
А рассказчик тоже сделал для себя вывод: если доказательства приходится так далеко и долго искать, то лучше воздерживаться от рассказов о чудесах.
Возвышение Александра Македонского
О том, как умер царь Филипп Македонский и как на престол вступил царь Александр, некогда поведал миру великий мудрец Аристотель. Сменив на троне отца, Александр выступил перед приближенными и свитой с тронной речью:
– Мы все скорбим об ушедшем царе! – сказал он. – Он был нашим отцом, и моим не более, чем вашим. Поэтому я – ваш брат, и я не мыслю о главенстве над вами. Пусть ваша воля станет и моей волей. И пусть будет так: то, что для вас будет светом, будет светом и для меня, что для вас будет во вред, будет во вред и мне. Изберите же из своей среды того, кто всех лучше и мудрей, и пусть он правит народом как отец, пусть навстречу ему откроются сердца, пусть он бережет людей и будет всем примером добродетели и беспорочности!
Выслушав эту мудрую речь, люди, пораженные умом и скромностью юного царя, вскричали:
– Ты выше всех нас и умом, и сердцем, и только ты можешь быть нашим главой и вождем!
И все, как один, принесли Александру Македонскому присягу на верность. Царь же в ответ принес свою клятву:
– Клянусь всю свою жизнь идти честным и справедливым путем! Клянусь утолять сердца печалящихся и защищать людей от несчастий и бед! Клянусь жить для блага подданных и на страже прав народа, ибо грош цена тому царю, который готов ради своих целей растоптать всех и превратить в прах города и страны!
Пусть же будут эти слова примером другим.
Подготовила Дилором Нурмухамедова.
