Две недели назад я написал о «шведском эксперименте» в журнале «Спектейтор». В то время как весь мир закрыл границы и приостановил работу большей части бизнеса, Швеция решила подойти к борьбе с коронавирусом по-другому: города, школы и рестораны остаются открытыми. Критики назвали это верхом глупости: такое решение позволит вирусу распространяться гораздо быстрее, чем в других местах, и станет причиной десятков тысяч смертей. Больницы станут похожими на поле боя. Поскольку Швеция по графику распространения эпидемии отставала от Великобритании на две недели, большинство британских экспертов заявило, что мы заплатим за свой выбор, когда кривая достигнет пика. Возвращайтесь через две недели, сказали мне. Посмотрим, что вы скажете тогда. И вот я вернулся.
Я счастлив заявить, что страхи не оправдались. Но на Швецию продолжают давить, чтобы она изменила тактику. Однако, мы этого не делаем. Мы соблюдаем осторожность, сидим дома гораздо больше, чем обычно. Но школы и магазины остаются открытыми. В отличие от некоторых других стран на нашем континенте, у нас никто не проверяет документы, когда ты выходишь в город. Полиция не останавливает нас и не спрашивает, почему мы проводим так много времени на свежем воздухе, власти скорее даже поощряют это. Никто не залазит к тебе в корзину, чтобы убедиться, что ты покупаешь только самое необходимое.
Департамент общественного здоровья страны и главный эпидемиолог Андерс Тегнелль сохраняют спокойствие и по-прежнему не рекомендуют ничего закрывать. Ученые создатели научных моделей критикуют их, но департамент предпочитает ориентироваться на собственные расчеты по поводу того, как может распространяться вирус, и какая нагрузка ожидает больницы. Правительство продолжает прислушиваться к советам департамента, да и из оппозиции никто не ратует за режим строгой изоляции. А проведенные опросы общественного мнения свидетельствуют, что шведы решительно поддерживают либеральный подход страны к пандемии.
Так почему же Швеция не меняет свою тактику борьбы с пандемией? «Зло, существующее в мире, почти всегда результат невежества», — написал Альбер Камю в «Чуме» — книге, которая устрашающе описывает страдания человеческого существа, когда болезнь пронизывает общество. И недавно ученые и наблюдатели отважились высказать такое объяснение: может быть, Швеция отказывается быть, как все, просто потому что Тегнелль и его команда — просто кучка обывателей?
Группа, состоящая из 22 ученых, выдвинула это обвинение на прошлой неделе в статье в газете «Дгенс нюхетер», обратившись к правительству с просьбой обуздать предположительно невежественных чиновников департамента общественного здравоохранения. На прошлой неделе британская «Дейли телеграф» подняла ту же самую тему, расширив предмет рассуждения до большей части населения страны: шведы были обмануты невежественными властями и главным эпидемиологом страны, ослепленным своей внезапной славой. Наша вера в правительство настолько велика, а наша способность к инакомыслию настолько мала, что мы даже клеймим критику в адрес властей как «постыдное предательство национальных усилий». Журналист французского телевидения, с которым я общался в воскресенье, несколько смущенно признался: «такое ощущение, что мы чуть ли не хотим, чтобы Швеция потерпела неудачу, потому что тогда мы будем знать, что это с вами, а не с нами, что-то не так».
Но есть более простое объяснение: Швеция придерживается своей политики, потому что она в целом сбалансирована и эффективна. Пока что фактическое развитие событий в целом соответствует прогнозам правительства. К понедельнику умерло 1580 человек, у которых анализ на COVID-19 дал положительный результат. Количество ежедневных смертей некоторое время оставалось довольно стабильным, но сейчас постепенно начинает снижаться. В ближайшие несколько недель и месяцев погибнет еще много людей, но их количество будет далеко от пессимистических и паникерских прогнозов, подразумевающих, что к лету умрет от 80 до 90 тысяч человек.
Есть также обнадеживающие признаки того, что рост числа зарегистрированных случаев заражения постепенно замедляется — причем как в Стокгольме (однозначно самом пострадавшем регионе), так и в остальной стране. По оценкам департамента общественного здравоохранения, около 100 тысяч человек окажутся в больницах с положительным анализом на COVID-19. Сейчас их примерно 14 800, а значит, положение у нас примерно соответствует этим расчетам — а может быть, ситуация даже лучше.
Возможно, более важную роль играет ситуация в наших больницах и отделениях интенсивной терапии. В конце концов, главная цель политики подавления распространения заразы — это попытка избежать переполненности больниц пациентами, которым нельзя будет оказать должный уход из-за нехватки персонала, оборудования и мест в реанимации. Те шведские эксперты, которые создали модели на основе подхода Имперского колледжа, предположили, что на пике спрос на все это будет составлять от 8000 до 9000 тысяч пациентов интенсивной терапии в день. Но реальные цифры рассказывают нам совсем другое. Да, ситуация очень напряженная, но, к счастью, рост числа пациентов интенсивной терапии начал заметно замедляться, а в настоящий момент их количество остается примерно одинаковым.
Сейчас у нас примерно 530 пациентов в отделениях интенсивной терапии по всей стране, а потенциал наших больниц в два раза больше и составляет примерно 1100 мест. В Стокгольме в среднем в отделениях интенсивной терапии сейчас ежедневно находится 220 пациентов в критическом состоянии, а это значит, что больницы вовсе не переполнены, — их потенциала хватит еще на 70 человек дополнительно. Также Стокгольм сообщает, что у города в распоряжении есть несколько сотен незанятых мест в стационарах, и люди могут без стеснения обращаться за помощью, если чувствуют себя больными. Так же в Стокгольме открыли новое временное отделение для приема больных на стационарное и реанимационное лечение, и кое-кто говорил, что туда должны были начать поступать пациенты еще две недели назад. Пока не было ни одного.
Швеция не говорит, что одержала «победу» — до этого еще очень далеко. Пандемия только начинается, никто точно не знает, как вирус будет распространяться после снятия ограничений, и к какой повышенной смертности он в итоге приведет, когда все будет позади. Швеция не знает размера всего своего «айсберга» — сколько человек, зараженных вирусом, перенесли его со слабыми симптомами или вообще без них. Как минимум еще пару недель будет неясно, развился ли в некоторых регионах Швеции (особенно, стокгольмском) хотя бы в какой-то степени коллективный иммунитет.
Недавние тесты в Каролинском институте показали, что в крови 11% населения Стокгольма есть антитела к вирусу. Профессор Ян Альберт, который проводил эти тесты, говорит, что на самом деле этот показатель, вероятно, выше, причем, не исключено, что сильно выше. До сих пор они тестировали лишь небольшую выборку доноров крови, которые могут сдавать кровь только, если они здоровы и не имеют никаких симптомов. Альберт считает, что нынешняя ситуация недалека от приблизительной оценки, предложенной профессором Томом Бриттоном в исследовании, опубликованном на этих выходных. Он предположил, что от 25% до 40% населения Стокгольма уже переболели вирусом, и что у региона будет коллективный иммунитет к концу мая.
Эти результаты обнадеживают, хотя они пока и остаются лишь основанной на наблюдениях оценкой, а не подтвержденной реальностью. Не скажутся они в ближайшее время и на шведской политике. На самом деле вся эта неопределенность по поводу развития пандемии как раз отчасти и стала причиной того, что Швеция предпочла либеральный подход. Мы должны планировать так, чтобы строгие правила социального дистанцирования могли действовать в течение длительного времени, а это не сработает, если они будут жестче, чем необходимо.
Такие страны как Австрия и Дания начинают сейчас ослаблять ограничения, а вирус там все распространяется, пусть и более медленными темпами, чем раньше. После того, как ограничения снимут совсем, возможно, их снова придется вводить, чтобы взять под контроль новые вспышки вируса. Ни одна европейская страна пока не додумалась, какую политику применять, чтобы брать анализы и отслеживать его распространение в больших масштабах. Мы не знаем, когда будет готова вакцина. В обозримом будущем каркасом обороны любой страны против вируса должно быть строгое социальное дистанцирование. Власти Швеции предложили либеральный подход, основанный на индивидуальной ответственности, потому что его люди выдержат дольше и потому, что он дает эффект «сглаживания прямой».
Есть и более масштабные причины для этого. Политика ограничений наносит вред основополагающим гражданским свободам: в Швеции же эти свободы, за некоторыми исключениями, остались нетронутыми. Политика режима самоизоляции оказывает огромное влияние на общественное здоровье. И наносит большой вред экономике. Швеция не исключение — наша экономика в последний месяц падала камнем. В городе, где я живу, в Упсале, сейчас в витринах многих магазинов можно увидеть объявления о банкротстве, а от друзей и знакомых я каждый день слышу, что они потеряли работу или свои небольшие фирмы. Национальное производство тоже сократилось, потому что мировая торговля остановилась. Промышленные гиганты вроде ABB и Sandvik продолжают работать, но не могут отправлять свои товары в другие страны. Автопроизводители, такие как Volvo и Scania решили закрыть свои заводы в начале марта, потому что больше не могли получать запчасти и комплектующие из других стран.
Таким образом, все уже были готовы к мрачным экономическим новостям, когда правительство на прошлой неделе опубликовало новый бюджет. Тем не менее впечатление он все равно произвел мрачное. По основному сценарию объем нашего национального производства сократится в этом году на 4%, из-за чего безработица достигнет 9%, а дефицит бюджета составит 3,8% от внутреннего валового продукта.
Единственное, что утешает, — могло быть и хуже. Мы довольно далеки от уровня экономического спада, который предсказывают большинству полностью закрывшихся стран. На самом деле экономическая ситуация в Швеции выглядит невероятно позитивно по сравнению с устрашающими сообщениями и сценариями в других местах. Например, показатели денежного оборота свидетельствуют, что личное потребление в Дании и Финляндии сократилось на 66% и 70% соответственно, — тогда как в Швеции оно упало менее чем на 30 %. Безработица в Норвегии резко выросла и продолжает расти в четыре раза быстрее, чем в Швеции. Дефицит бюджета в Великобритании и США, вероятно, составит от 12% до 15%. Экономический сценарий, представленный на прошлой неделе Комитетом по бюджету, предсказывает, что ВВП Великобритании в этом году может упасть почти на 13%.
Так что да: в условии пандемии нужно сбалансировать ее влияние на экономику, если мы хотим, чтобы режим ограничений продлился дольше, чем несколько недель. Ни одна страна не выдержит таких подавляющих мер, если они будут иметь настолько катастрофические последствия для ее экономики. Многие страны сейчас могут занимать деньги, чтобы платить неработающим людям и помогать предприятиям, находящимся на грани банкротства. Но делать это можно не бесконечно. Долги, накопленные сейчас, придется отдавать позже. Мы можем надеяться на бодрое восстановление экономики, но есть вероятность, что оно будет медленным и потребуются годы, чтобы национальное производство оправилось. И мы уже знаем, чем это грозит: безработица останется высокой, люди станут беднее, а расходы на пособия, социальные услуги и основные государственные службы, такие как полиция, уменьшатся. Швеция тоже этого не избежит, но наша экономика будет не так сильно разорена, как экономика других стран.
Так что Швеция не стремится закрываться. Команда Тегнеля тоже не паникует и не борется за свою репутацию. Подавляющее большинство людей считает, что Швеция выбрала сбалансированную и эффективную политику и нынешние тенденции эту точку зрения поддерживают. Все очень расстроены из-за недостаточного ухода за пожилыми людьми в домах престарелых, поскольку больше всего людей умирает именно там. Печалит и то, что план на случай чрезвычайной ситуации оказался таким плохим, а экстренные запасы медикаментов — слишком малы. Кое-кто будет привлечен к ответственности. Полетят головы. Но Тегнелля, я думаю, это не коснется.
