-Класс, а ну встать! Ишь, распоясались тут! Расчувствовались, как я погляжу? Ну-ка стоять смирно!
Малохат Рахимовна Тешаева, грохнула указкой по столу, и поглядела на своих подопечных испепеляющим взглядом медузы Горгоны.
Расшалившиеся ученики, словно рота солдат в мгновение рассредоточились по своим местам, и испуганно застыли, при виде классной руководительницы, которая, а это было известно всем — «.. коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет…».
Малохат Рахимовна, не сводя с класса уничижительного взгляда, поправила на носу очки в дорогой оправе, и, сделав «каменное лицо» не выражавшее ничего кроме высочайшего повеления «стоять и не дергаться», присела на стул, и уставилась в окно. Класс молчал. В наступившей вселенской тишине, было слышно отчетливое тиканье настенных часов. Время тянулось ниоткуда, и исчезало в никуда. Тишину осквернила невесть откуда взявшаяся муха.
С бесцеремонным жужжанием, облетев немые ряды учеников, наглое насекомое, очевидно возомнив, что ему позволено все на грешной земле, аккуратно опустилось на стол, и это судя по всему было последним, что успела сделать самонадеянная муха за всю свою не слишком-то и длинную жизнь. Деревянная указка, словно карающий меч судьбы молниеносно и страшно ударила по многострадальному учительскому столу, сократив жизнь мухи до нулевого минимума. Класс вздрогнул, не смея поднять глаз, и осудить кощунственное убийство, почтить память безвременно ушедшей мухи.
Малохат Рахимовна, брезгливо смахнула со стола труп насекомого, и чуть заметно усмехнувшись, оглядела учеников:
-Ну, надеюсь, теперь вы будете вести себя тихо? Или нужны более строгие меры?
Она, приподняв четко подрисованные брови, утомленно вздохнула, и, зашуршав модным платьем, подала ученикам знак: прошу садиться!
Задвигались стулья, зашелестели страницы книг и тетрадей, и в этой суете не отличавшийся особым рвением к учебе Рухиддин Буриев шепнул своему закадычному приятелю:
-Она только что прикончила муху. Это намек? Какие более строгие меры?
-Откуда мне знать! Ты лучше помалкивай, и делай вид, что полностью ее во всем поддерживаешь. Иначе – «труба»! Усек?
-Конечно!
Едва он успел произнести эти слова, как в следующее мгновение раздалось:
-Буриев! Домашнее задание сделал? Внешний вид говорит об обратном. Сейчас проверим мою догадку. А ну-ка к доске!
-О небеса! – в страхе прошептал приятель Рухиддина, — за что?
Спустя отрезок времени полный позора и невнятных оправданий, горе-ученик поплелся к своей парте, держа в руках дневник в котором красовалась более чем убедительная, жирная двойка. Возразить ему было нечего, убедительных аргументов в пользу полнейшего отсутствия знаний в наличии не оказалось, да и впрочем, это все равно ровным счетом ничего уже не решило.
-Завтра родителей ко мне — изрекла Малохат Рахимовна, захлопывая классный журнал. Будем с тобой решать Буриев, — пан или пропал. Другого тут не дано.
…Звонок прозвенел пронзительно, и безапелляционно. С облегчением вздохнувшие ученики, гурьбой повалили на перемену, бросая сочувственные взгляды на «потерпевшего», удрученно перелистывающего школьный дневник, пестрящий оценками, напоминающими красных лебедей, а Тешаева едва заметно улыбнувшись краешком ярко напомаженных губ, подумала:
«Ничего милый мой… Ничего. За все нужно в этой жизни платить. Недостаток знаний придется компенсировать. Не зря ведь ты сынок владельца сети автозаправок. Папаша твой и заплатит. Будь уверен!»
…Тем же вечером, крупный бизнесмен Аслиддин Буриев, разглядывая дневник сына, и узрев в нем солидное количество двоек, и запись «Родителей в школу!», в гневе стукнул кулаком по столу, опрокинул чайник, и закричал страшным голосом:
-Двоечник! Дурак! Ишак! Хотя нет…От ишака польза есть, а ты просто дурак! Я, известнейший в городе человек, теперь должен краснеть перед твоими учителями как мальчишка!
-Ну, Аслиддин ака, прошу не нервничайте так — попыталась смягчить обстановку Рано Каюмовна — супруга бизнесмена. -Рухиддин у нас мальчик способный, он исправится.
-Исправится?! А что тут исправлять? Здесь же живого места не осталось — взревел Буриев, тыча ей дневником. — Скутер японский Рухиддинчику – пожалуйста! Шмотки модные — нет проблем! Компьютер, Интернет, деньги на карманные расходы — с удовольствием! А он нам с тобой, — вот так отплатил? Вот так, да? А ну убирайся с глаз моих баран неотесанный! Хотя нет… И от барана тоже польза есть. А ты просто дурак! Избаловали мы тебя на свою голову, но ты теперь ничего не получишь. Так и знай. Будешь жить, и учиться как остальные дети. Все! Убирайся!
Рухиддин, опустив голову, поплелся в свою комнату, и что есть силы швырнув несчастный дневник в угол, разревелся от обиды.
-Пусть поплачет, и спасибо скажет, что я его ремнем не отделал как следует — удовлетворенно произнес Аслиддин ака, принимая у жены пиалу ароматного чая.
Буриев вынул из кармана пачку стодолларовых купюр, отсчитал три бумажки и протянул супруге:
-Вот, завтра пойди в школу и отдай их классной руководительнице. Пусть там особо этого оболтуса не мучает. Намекни ей, что и дальше не обидим, если о нем особо позаботится.
-Хоп хужаин! Благодетель вы наш!
-Ты тоже хороша — куда раньше смотрела? Неуч в доме растет.
-Да я как-то…
-Ладно, ладно…Что там у нас на ужин?
…Малохат Рахимовна, отличалась от своих коллег по работе, прежде всего особым видением жизни, и умением от этой жизни брать все что только возможно, причем «все что только возможно», осуществлялось в основном за счет родителей учеников. Попросту говоря «сверхстрогая» и «принципиальная» учительница старших классов, пополняла свой личный бюджет взятками и подношениями. Одевалась Малохат Рахимовна модно, частенько навещала ювелирные магазины дабы прикупить себе что-нибудь из «золотишка с брильянтиками», изысканно угощалась в дорогих кафе и ресторанах, подчас смущая своих коллег как она их называла — «сереньких простушек», новеньким «Кобальтом» на котором лихо въезжала во двор школы. При этом, ни о каком либо мздоимстве или хотя бы элементарной корысти речь идти не могла: официально для всех Тешаева являлась супругой преуспевающего художника, картины которого бойко продавались где-то там за границей.
На самом же деле, художник тот, за всю жизнь так и не написал ни одного стоящего полотна, по сути дела являясь дармоедом и прихлебателем не слабо устроившемся на шее изворотливой и вороватой женушки. Взятки и всевозможные подарки Малохат Рахимовна принимала через весьма доверенное лицо — Шохиду Васиеву, преподававшую математику в начальных классах. Таким вот беспроигрышным способом, и фактически при любом раскладе дел, Тешаева оставалась «в тени», вознаграждая за риск и преданность свою помощницу. Сладенько устроилась Малохат Рахимовна под крылышком у школы, исправно «доила» родителей, клеймила и стращала «проштрафившихся» учеников позором и изгнанием за неуспеваемость, невнимательность, неучтивость, отсутствие усидчивости, лень и так далее и тому подобное в геометрической прогрессии. Ну а что уважаемые родители? — спросите вы, дорогие наши читатели, — неужели они так и мирились с поборами и шантажом, испоганившей честь и совесть торговки знаниями? Да, вот, представьте себе. И мирились, и несли: подарки, взятки, подношения. Вот так!
…Малохат Рахимовна, можно к вам?
Тешаева, с трудом оторвалась от чтения захватывающего детектива, как раз на том месте когда с таинственного убийцы вот-вот должны сорвать маску.
-А-а-а, Шохидочка миленькая! Входи, входи, чего так неуверенно. Тебе я всегда рада, золотце ты мое!
-Спасибо вам! Я вас безмерно уважаю.
— Ну, еще бы, — есть ведь за что! На какую сумму разговор?
-Здесь мать Рухиддина Буриева пришла, вы ведь вызывали родителей.
-Ну и?
-Триста долларов…
Малохат Рахимовна посмотрела поверх очков на угодливо склонившуюся Васиеву, и капризно скривила губки:
-Триста? Фи! Жена владельца заправок, несет мне какие-то вшивые триста долларов, за своего бездаря, шалопая-сыночка? Пусть удвоит сумму, а иначе я ему здесь устрою «веселую» жизнь.
-Хоп, сейчас передам ей!
Едва дверь закрылась за Васиевой, как Малохат Рахимовна в бешенстве сорвала очки с носа и швырнула их на стол:
-Мне подачки нести? Ну, погодите же, я вам покажу что к чему!
Однако получилось совсем иначе. Не Тешаева показала что к чему, а совсем наоборот. Так что когда, через пару дней, Рано Васиева подобострастно склонившись и расплывшись в слащавой улыбке передавала ей шестьсот долларов, в кабинет неожиданно вошли люди в штатском, и предъявив удостоверения, попросили прочитать что же такое мелкими буквами написано на этих самых долларах.
-«Взятка для Тешаевой» — дрожащим голосом прочитала Малохат Рахимовна, и закрыв лицо руками, громко зарыдала.
(Сюжет, имена и фамилии вымышлены, возможные совпадения могут иметь случайный характер
А. АСИН
