Да здравствует первое мая!

Первое мая 2018 года — день солнечный, тихий, спокойный… Так не похож на прежние шумные праздники. Только для меня ничего не изменилось. У меня в семье Первое мая никогда не праздновалось. Ни в родительской, ни в моей собственной.

Столько лет я об этом не задумывалась. Почему, собственно? С одной стороны я ненавидела всякую официальщину. И всегда находилась в глухой оппозиции к любому правительству. Радовали только лишние выходные. Но никаких обновок, причесок, праздничных столов, и уж точно, никаких демонстраций. Мы с мужем дружно увиливали каждый раз, когда на работе записывали желающих идти на демонстрацию. Нужно сказать, желающие неизменно находились.

В институте меня вообще не трогали, поскольку я не была комсомолкой и чего-то требовать от меня было трудновато. Ташкент — там к нежеланию вступать в комсомол относились традиционно терпимо. В Москве, скажем, такое вряд ли потерпели бы. И уж точно не учиться бы мне в университете.

Но и в родительском доме официальные праздники никогда не справляли. Новый год — да. Елка, праздничный стол, правда, без подарков — не то время было. Первое мая и Седьмое ноября мало чем отличались от будних дней. Новых платьев мне не шили. Никаких особенных блюд не готовили.

И только сейчас я сообразила, почему. Конечно, мама очень недолюбливала советскую власть и не считала праздники настоящими. Но дело было не только в этом. Дело было в маминой работе. А работала мама в газете «Правда Востока». Ревизионным корректором. А это означало, что Первого мая или Седьмого ноября она приезжала домой под утро.

Всему выпускающему коллективу газеты следовало дожидаться призывов ЦК КПСС. Из Москвы. Без этого праздничная газета выйти не могла. Из Москвы самолетом доставлялась матрица. Не совсем понимаю, что означает матрица в нынешнем понимании, но тогда это был толстый глянцевитый картон с выдавленным на нем текстом. С этой матрицы печатались гранки. Гранки тщательно вычитывались. Любая ошибка в праздничной газете могла оказаться фатальной для корректора и не только. Пострадал бы и выпускающий редактор. Да, текст набирался на линотипе. До изобретения линотипа текст набирался вручную.

Иногда ожидание могло тянуться полночи.

Правда, потом сотрудников развозили по домам.

Совершенно измученная мама приходила и валилась в постель. Ей, естественно, было не до готовки и не до праздников.

Зато домой обычно приезжал с рудника папа. Папу я в детстве любила больше, чем маму, потому что мама очень уставала, и ей, в общем, было не до меня. Да и сестре тоже. Она с утра вместе с институтской подружкой убегала на демонстрацию — это ТашМи, попробуй, не пойди. Все знали, что в ТашМи царят совершенно драконовские законы. А папа был очень добрым и его можно было подбить на что угодно. Он был готов для меня на все, поэтому я тут же начинала ныть, требуя повести меня на демонстрацию. Учтите, что было мне лет пять-шесть.

Папа со вздохом соглашался и мы отправлялись в путь.

Нужно сказать, путь был тернистым и нелегким. Не стоит думать, что в Первомай так просто можно было добраться до идущих на Красную площадь колонн. Никакой транспорт, разумеется, не работал. Обычно трамваи ходили от Урицкого, но в праздник их не было. Дойти пешком особого труда не составляло, но все улицы были перегорожены грузовиками и конной милицией.

Приходилось пробираться через все заслоны, и как ни странно, нам это неизменно удавалось. Правда, занимало путешествие черт знает, сколько времени, да и труда требовалось немало. Я лезла, пыхтела, выцарапывалась… бедный мой папа! Ему приходилось куда хуже.

Интереснее всего, как я сейчас понимаю, что моей главной целью была не столько демонстрация сама по себе, сколько флажок и шарик.

Особенно шарик. Шарики продавались на Сквере. Тогда их наполняли не гелием, а просто воздухом. У продавца была огромная связки, из которой он ловко доставал шарик того цвета, на который указывал покупатель. Была еще и связка поменьше. Небольшие шарики, раскрашенные под яблоки. Делались они из детских сосок, надеваемых тогда на бутылочки. Соски были из толстой резины, уж не знаю, чем их надували. Мне никогда их не покупали, а вот шарики — только на праздники. Это сейчас они продаются во всех газетных киосках, а тогда … У других продавцов были небольшие красные флажки из ситца или кумача, на деревянных палочках. Желтая кайма и желтая же надпись «С Первым мая».

И вот я с шариком и флажком пристраиваюсь в первую попавшуюся колонну. Вместе мы медленно продвигаемся к Красной площади, где воздвигнуты трибуны и стоит руководство республики. Торжественный голос диктора, выкрикивающего призывы и перечисляющего названия предприятий.

И как ни странно, выйдя с площади, люди поют, танцуют, искренне веселятся.

Праздник!

У меня нет праздничных фото, потому что я ни разу не шла в колонне родительских предприятий. Зато есть у мужа. Отец брал его с братом на демонстрацию и они вместе шли в колонне от «Фотона». Тогда просто от электролампового завода. В детстве я была уверена, что на заводе делают электрические лампочки. Гораздо позже мне объяснили, что это немного другие лампы….

Я упомянула, как было трудно добираться до колонн, и муж, как ни странно, ответил, что они точно так же пробирались до своей.

Удивительно, а я-то думала, что организованным колоннам идти было легче.

Но тогда такие были времена.

Бдительные.

ТАТЬЯНА ПЕРЦЕВА