Павильончик

Ох, много лет прошло, а оно все болит, покоя не дает.
Может, все дело в том, что я с детства была помешана на цветах. Бродила по берегам арыков — какое чудо эти арыки, ныне безжалостно уничтоженные, — собирала одуванчики ( была у меня подруга Рано, так она утверждала, что ее бабушка готовит салат из одуванчиков, действительно, и салат готовят, может, и в узбекских семьях тоже, не знаю. Но листья мы активно рвали и Рано их уносила домой), собирала какие-то желтые водяные растения, с полыми стебельками, клевер и мелкий вьюнок с розовыми цветами. Не было большего счастья, когда мама приносила с базара красные степные тюльпаны или ирисы с бульденежами — это она вычитала, что говорить надо не «бульдонеж» а «бульденеж», — а то и сирени. Я больше всего любила персидскую, с огромными темно-лиловыми гроздьями, и увлеченно выискивала и поедала пятилепестковые цветы. И все с завистью поглядывала на гроздья катальпы, росшей у дома Шамшидовых, но до них никак не добраться было. Зато до белой акации добирались, но с чисто утилитарной целью: как бы налопаться цветочков. И ленкоранскую акацию обдирала, очень цветы красивые, а стручки потом можно разорвать и слизать сладкое содержимое. Интересно, известно ли в России, что цветочки белой акации — сладковатые на вкус?

Огромной удаче было напасть на мак, растущий на дувале (глиняный забор). До крыши не добраться, а вот до верхушки дувала — запросто! Больше всего ценился мак с черным колечком на донышкее — так изысканно!
Подумать только, никому в голову не приходили никакие нарко-ассоциации…
Тогда я больше всего любила фиалки, те, что продавались по весне уже в начале апреля, жасмин и белые лилии.
Вы когда-нибудь видели белые узбекские лилии? Они совсем не такие, как в России. Здесь их множество сортов, там был один. Стебель, на котором росли не слишком большие белоснежные лилии с необыкновенно сладким ароматом. Здесь так пахнут только огромные надутые лилии, внутри белые, снаружи — темно-розовые, называемые «регалии». А те — нежные, как невесты.
Чудо, что за цветы, были и остаются.

Конечно, во дворах росли цветы попроще: маттиола, невзрачный сиреневый цветок с чудесным запахом, ночная красавица, распускавшаяся после захода солнца. Тоже хорошо пахнет, и тоже невзрачный, красный, белый и красно-белый. В Узбекистане больше не видела, а вот в Италии-Франции — много. Рос лилейник, это такие оранжевые лилии-однодневки. Ну, конечно, самые простые ирисы, других, сортовых и не было. У соседей откуда-то взялся высокий куст дурмана, большие белые цветы, запах очень своеобразный, скорее, неприятный. Очень много росло портулака. В этом году в Ташкенте видела, низкие желтые, красные, оранжевые цветочки, декоративные, очень красивые.
Где все это? Разве что в немногих, оставшихся в центре двориках.

Главный рай, если так можно выразиться, продажи цветов, разумеется, был на Алайском. Ни на Шейхантауре, ни на Туркменском, ни на Шевели, ни на Госпитальном я цветов не видела. Может и были, но в малом количестве. Про Октябрьский рынок (Чорсу) я уж и не говорю. Да кому в Старом городе нужны покупные цветы, если в каждом дворе свои?
Правда, на Урде и Шейхантауре иногда сидели узбечки с тазами, в которых мокли розы. Какие были розы «Президент» желтовато-розоватые! Каждая роза, когда распускалась, была в мою ладонь! Ну а в домах в послевоенные годы — самый модный цветок — фикус. Да еще — китайская роза.

Настоящий цветочный базар был а Алайском. Вход был сбоку. Сразу за магазином «Ткани» на Каблукова. Рядом с цветочным базаром унылой насмешкой торчала вечно пустая цветочная стекляшка. Иногда, правда, я там что-то покупала. Но край не редко. Потому что за стенами стекляшки — море разливанное! Охапки, букеты, горы… Как я сейчас понимаю, цены были очень умеренными. Розы, лилии, тюльпаны, ирисы, сирень, жасмин, георгины, желтые, красные, белые, фиолетовые, розовые….похожие на хризантемы и совсем простые, цветные, не махровые «Веселые ребята». Космеи, гладиолусы и удивительные, несравнимые по красоте хризантемы — это вам не голландское убожество!
Хризантемы, те, что «капуста», и гладиолусы были самыми дорогими цветами. Я к гладиолусам равнодушна, а вот к хризантемам — запах необыкновенный. Горьковатый.

И были, были в Ташкенте цветоводы. Я сама знала одну семью, специализирующуюся исключительно на георгинах, выводившую новые сорта. Да. И как-то я уже упоминала о Полякове. Имени-отчества, к сожалению не знаю, но цветы он выводил изысканные. Вплоть до тубероз. И на рынке точно не стоял, кому нужны были, как сейчас говорят, эксклюзивные цветы, сами к нему домой ходили. Да еще и кланялись.
Было раньше выражение такое — город-сад. Так это про Ташкент. Когда машин еще было мало, и те, в основном, грузовые, посреди улиц тянулись длинные цветочные полосы, розы или канны, тогда весь город был в каннах, сейчас, конечно, их нет. Весь город был в клумбах, бордюрах, рабатках.

Но был и еще один оазис. Куда я ходила по поводу и без повода. Просто потому, что это было мое любимое место в любимом месте.
Моим любимым местом в Ташкенте был и остается тот, тот незабвенный, прекрасный, неповторимый Сквер. Я пишу это слово с большой буквы, потому что для меня это Сквер.

Знаете, это даже странно. Несмотря на послевоенные нищие и голодные годы, в Ташкенте сохранились прекрасные парки и скверы. Их содержали в порядке. О них заботились. Это сейчас от парка ОДО ничего не осталось. Это сейчас парк Горького — вовсе не тот парк Горького, парка Победы с озером и вообще нет, там сейчас японский сад, а от парка Тельмана только и сохранились фонтан и знаменитая лестница. Сейчас ситуация изменилась, надеюсь, и будет меняться, но ушедшего, увы, не вернуть. То своеобразие ташкентских парков тоже исчезло навсегда.
И все же моим любимым местом был и остается Сквер. Во время своих поездок в Ташкент, я ухитряюсь ни разу не посмотреть в сторону того, что сейчас считается сквером. Это не мое.

А вот любимым местом в Сквере был… нет, не «Снежок» , не «Нилуфар» и даже не «Дружба», трогательно-современная по тем временам стекляшка, заветное место студентов….
Моим любимым местом в Сквере был цветочный павильончик. Деревянное сказочное чудо в мавританском стиле, раскрашенное в яркие цвета, затейливое и пережившее революцию, гражданскую и мировую войны, и погибшее от рук глупых, подлых, жестоких и алчных варваров. Просто так погибшее. Последний реликт торгово-промышленной выставки, да, бывали такие и в дореволюционном Ташкенте. Павильон купца Филатова. Представляете, ему почти сто лет было! И стоял! И ничего. У тех людей, кто это убийство сотворили — ни совести, ни порядочности. Одна глупость и жадность.

Стоял павильончик у аллеи, выходившей на куранты, на этой аллее весной продавали фиалки в плетеных из лозы блюдах. Я когда видела его, на душе становилось легче. Не знаю почему — наверное долго сохранялась в душе тяга к сказочному. Это был чудесный павильончик, в котором всегда стоял запах мокрой зелени и земли. Входишь — и с порога с удовольствием тянешь носом. А он, несмотря на то, что внешне казался небольшим, внутри был очень даже просторным, и подсобные помещения были. Здесь всегда можно было купить цветок в кадке или в горшке, но в отличие от остальных магазинчиков и ларьков, сюда, в центр завозили каллы, розы, мелкие хризантемы и астры. Даже если я ничего не покупала, что бывало крайне редко, все равно, заглядывала. Особенно, в университете, первые два года, когда учились на Сквере.
Это там я впервые увидела цветущую камелию, большой, выше человеческого роста куст, по фантастической цене сто двадцать рублей. Вот запомнилось же!

Я стояла, раскрыв рот, и любовалась, прекрасно сознавая, что сто двадцать рублей для меня так же нереальны, как сто двадцать миллионов. Такие тогда цены были….
Меня уже и продавцы узнавали и здоровались, и даже оставляли по моей просьбе букетик….
Перед отъездом навсегда я пошла в Сквер и постояла у павильончика.
Правда, потом приезжала каждый год и всегда торчала в павильончике. И на Сквере тоже.
Кто же знал, что все так закончится?
Кто знал?

Перечитывая статьи о Сквере я наткнулась на одно заглавие:
ЗАМЕРШЕЕ СЕРДЦЕ ТАШКЕНТА.
Для меня это так и есть.
И так и останется.
Невзирая на то, что меня убеждают, что деревья уже подросли. Ну, разумеется. За несколько лет чего же не подрасти? Только Сквера уже нет и не будет.
И моего павильончика нет и не будет.
И уничтоженные красота и история не вернутся.
И память скоро умрет.
С последними, кто еще помнит.
Никогда больше…

Татьяна ПЕРЦЕВА