«Сборник стихов Арсения Тарковского “Перед снегом” – неожиданный и драгоценный подарок современному читателю. Эти долго ожидавшие своего появления стихи поражают рядом редчайших качеств. Из них самое поразительное то, что слова, которые мы как будто произносим каждую минуту, делаются неузнаваемыми, облеченными в тайну и рождают неожиданный отзвук в сердце».
Анна Ахматова
Первый изданный сборник своих стихотворений Арсений Александрович Тарковский увидел только в 1962 г., в пятьдесят пять лет. «Перед снегом». Вполне подходящее и намекающее название для книги, вышедшей в свет, когда возраст поэта уже пересек границу второй половины века.
Терзай меня – не изменюсь в лице.
Жизнь хороша, особенно в конце,
Хоть под дождем и без гроша в кармане,
Хоть в Судный день – с иголкою в гортани.
Арсений Тарковский подготовил книгу к изданию еще в 1945 году. Она почти дошла до печати. Но в последний момент в дело вмешалась политическая цензура, и печать книги была остановлена. Главная проблема заключалась в том, что в книге было стихотворение с упоминанием имени Ленина, но не было ни одного стихотворения о Сталине. По тем временам – непростительный, страшный «промах». В 1945 году имя Сталина было обязательно для любого печатного издания.
Бензином пахнет снег у всех,
В любом краю, но в Подмосковье
Особенно, и пахнет кровью,
Остался этот запах с тех
Времен, когда сороковые
По снегу в гору свой доспех
Тащили годы чуть живые.
Тарковский мог погибнуть на войне, но потерял только ногу. И после войны мог оказаться смертником – жертвой очередного приступа паранойи вождя всех народов, но убили не поэта, а его первую книгу.
Тяжелый выдался 1946 год… А.А. Жданов, разумеется, с подачи Сталина, «после войны рьяно проводил линию компартии на идеологическом фронте в поддержку социалистического реализма. В августе он выступил с докладом, осуждающим лирические стихи А.А. Ахматовой и сатирические рассказы Михаила Зощенко. Зощенко был охарактеризован как «подонок литературы», а поэзия Ахматовой была признана Ждановым «совершенно далёкой от народа». К представителям «реакционного мракобесия и ренегатства в политике и искусстве» были отнесены Дмитрий Мережковский, Вячеслав Иванов, Михаил Кузмин, Андрей Белый, Зинаида Гиппиус, Фёдор Сологуб. Доклад Жданова лёг в основу партийного постановления «О журналах “Звезда” и “Ленинград“».
Книгу Тарковского как безыдейную тоже не обошли вниманием. Тяжелая травма для поэта. Настолько тяжелая, что он долгие годы и слышать не хотел о возможности публиковать свои стихотворения.
Как Иисус, распятый на кресте,
Зубец горы чернел на высоте
Границы неба и приземной пыли,
А солнце поднималось по кресту,
И все мы, как на каменном плоту,
По каменному океану плыли.
Так снилось мне.
Среди каких степей
В какой стране, среди каких нагорий
И чья душа, столь близкая моей,
Несла свое слепительное горе?
И от кого из пращуров своих
Я получил наследство роковое –
Шипы над перекладиной кривою,
Лиловый блеск на скулах восковых
И надпись над поникшей головою?
Даже хрущевская «оттепель» (слово «оттепель» связано с одноимённой повестью Ильи Эренбурга. Правда, сам Н.С. Хрущёв раскритиковал это понятие и даже назвал придумавшего его Эренбурга «жуликом»), короткий период относительного послабления, не повлияла на нежелание Арсения Тарковского предлагать в печать свои произведения. «Но жена поэта Татьяна Озерская и его друг Виктор Виткович, понимавшие, что в новых условиях книга Тарковского может «пройти», подготовили подборку стихов, которую поэт назвал «Перед снегом», и отнесли ее в издательство «Советский писатель». Анна Ахматова отозвалась на нее хвалебной рецензией.
О том, как произошло знакомство с Анной Андреевной, Арсений Александрович рассказывал многим.
Вспоминает поэтесса и литературовед Евдокия Ольшанская.
– Впервые встретились они в начале 1946 года, когда Анна Ахматова триумфально выступала в Москве, в Колонном зале, не зная, что беда уже шагает за ней по пятам: через несколько месяцев будет вынесено убийственное для нее и Михаила Зощенко постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград». (Кстати, оно рикошетом коснется и Арсения Тарковского: уже готовый набор его книги будет рассыпан…)
Встретились они в доме поэта и переводчика Георгия Шенгели и его жены, поэтессы Нины Манухиной, где иногда останавливалась Анна Ахматова. Шенгели сообщил Тарковскому, что приехала Анна Андреевна и хочет с ним познакомиться.
В комнате Георгия на стене висела прекрасная коллекция оружия. Арсений Александрович снял со стены шпагу, и Ахматова сказала: «Кажется, мне угрожает опасность!», на что Тарковский возразил: «Анна Андреевна, я не Дантес». Она улыбнулась: «Даже не придумаю, как вам ответить». – «Придумаете в другой раз», – сказал Тарковский.
Еще при первой встрече Ахматова оценила в Тарковском незаурядный ум, талант, знание русской и мировой культуры.
В недавно вышедших из печати «Записных книжках» Анны Ахматовой мы читаем о том, что каждый раз, приезжая в Москву, она с нетерпением ждала встреч с Арсением Тарковским. Он приходил на Ордынку, где она часто останавливалась в семье Виктора Ардова и его жены, актрисы Нины Ольшевской, с которыми дружила. Бывала Анна Ахматова и у Тарковских в писательском доме по улице Черняховского. Встречались они и в Ленинграде, и на даче, выделенной Ахматовой в Комарове, которую она называла «Будка».
– Для Арсения Александровича, – продолжает Е. Ольшанская, – достоинства Ахматовой-поэта переходили в достоинства Ахматовой-человека. Этим объясняется дарственная надпись на его первой книге стихов: «Анне Андреевне Ахматовой – как выражение неизменной преданности и поклонения перед самым прекрасным, что я встретил на пути, – «скитаясь наугад за кровом и за хлебом». А. Тарковский. 25.VII.1962».
Прочитав книгу, Ахматова послала автору телеграмму: «Я совсем забыла, что еще может быть что-то радостное. Благодарю Вас. Ахматова».
Рукопись
Анне Ахматовой
Я кончил книгу и поставил точку
И рукопись перечитать не мог.
Судьба моя сгорела между строк,
Пока душа меняла оболочку.
Так блудный сын срывает с плеч сорочку,
Так соль морей и пыль земных дорог
Благословляет и клянет пророк,
На ангелов ходивший в одиночку.
Я тот, кто жил во времена мои,
Но не был мной. Я младший из семьи
Людей и птиц, я пел со всеми вместе
И не покину пиршества живых —
Прямой гербовник их семейной чести,
Прямой словарь их связей корневых..
В рецензии на книгу «Перед снегом», написанной сразу после ее выхода, но опубликованной лишь через 14 лет в московском «Дне поэзии», Ахматова писала: «Этот новый голос в русской поэзии будет звучать долго. Тем, у кого нет этой книги, я советую достать ее, чтобы судить о ней самым строгим судом. Эта книга ничего не боится».
М. ГАР
