Часть 2
Часть 1: https://nuz.uz/svobodnoe-mnenie/14993-slepota.html
Не сомкнув за ночь глаз, вконец переругавшись, утром все трое возвращались в город. Сын, так и не сказав всей правды, выкручивался, успокаивал, что ему ничего не грозит: с какой стати, когда он только «на шухере» стоял?! Но тем не менее настойчиво вдалбливал родителям: если начнут привлекать, не жалейте денег…
Теперь уж сомневаться не приходилось: провал прорабатывался.
Когда подъехали к дому, их уже ждали. Тимура посадили в милицейскую машину и увезли…
Родители сломя голову помчались по родственникам. Цель была одна: спросить совета, как вызволить сына – любыми средствами, любой ценой…
Родственники их встречали по-разному. Старший брат матери отрезал без обиняков: «Что заслужил, то пусть и получает. На пользу пойдет».
Другой брат сперва успокаивал, утешал: «Он несовершеннолетний, скорее всего наказания избежит. А даже если и дадут небольшой срок – под какую-нибудь амнистию обязательно попадет, освободят досрочно». Потом не удержался, упрекнул, что не вняли совету – своевременно не обратились в соответствующие органы. Но ничего толкового, чтобы спасти племянника от следствия и суда, так и не предложил.
Самую действенную помощь оказал младший из братьев Зинаиды Андреевны, Павел. Ругать племянника, упрекать сестру и зятя не стал – какой теперь в этом прок? Но, проконсультировавшись со знакомыми юристами, терпеливо просвещал Маликовых во всем, что касается законов, пресекая всякие разговоры о том, чтобы «дать, кому следует».
Однако в ушах обезумевших родителей продолжали звучать заклинания сына о «выкупе». За спиной Павла они прощупывали любые каналы для взятки. Но тщетно. Суд одного из районов столицы приговорил Тимура Маликова к двум годам лишения свободы. Городской суд, куда была подана кассационная жалоба, оставил этот приговор в силе.
…Тимур и после суда продолжал верить в «волшебство» родительских связей. Хоть на месяц, на неделю, на день они, по его разумению, должны были сократить время его пребывания в заключении. И родители в письмах и на свиданиях продолжали что-то туманно обещать, хотя сами не верили в свои посулы.
А между тем брат матери, Павел Андреевич, ничего не подозревая о ее с мужем «радениях» сыну, не оставляет их наедине с бедой. Утешая их, он одновременно исподволь внушает им мысль о том, что и как надо делать отныне, чтобы у парня появилась ответственность, чтобы была достойная цель в жизни.
Маликовы благодарны, но в душе все же протестуют: может, излишни такие требования к их сынуле? Ведь и так уже мальчик настрадался. Вдруг не выдержит юная, ранимая душа, сломается?
И мечется Тимур между двумя огнями: родительской жалостью и опекой и уроками взросления, которые преподает жизнь. Второе все-таки перевесило: за хорошее поведение Тимура освободили условно.
…Надежда, сестра Тимура, в отсутствие брата вышла замуж. Все любовались достойной парой, желали молодым счастья. Только Рустам Максумович не удержался:
– Это не свадьба. Вот вернется Тимурчик – тогда устроим настоящий праздник!
Тимурчик и правда вернулся вскоре после этого. Но обещанного торжества не получилось: родственники не горели желанием чествовать его возвращение: «Что за событие – из заключения вернулся!»
Рустам Максумович разгневался, сказал жене:
– Порога твоей родни никогда больше не переступлю!
Родители решили, что сыну надо месяц отдохнуть. За это время встанет на воинский учет, хорошо продумает, чем заняться. Но ничего этого Тимур не делал. В военкомат ходил «за свидетеля»: всем занимался папа. Зато отдыхал настрадавшийся мальчик с размахом. Когда бывал дома, даже восьмидесятилетняя бабушка торопилась пройти мимо него на цыпочках. Мама же не покладая рук жарила, парила, пекла, чуть не ночевала у плиты – а как же, кровиночка, единственное утешение на старости!..
Возмужавший барчук видел подобострастие матери и упивался им – хватит того, что приходилось «на зоне» перед любым унижаться! Он и при посторонних не стеснялся, наоборот – куражился еще больше. Однажды смотрел с приятелем телевизор, мать на кухне запекала в духовке куриные окорочка. Окликнула их: «Идите кушать, готово!» Приятель нерешительно посмотрел на Тимура, но тот будто не слышал. Когда мать позвала снова, рявкнул: «Могла бы и сюда принести, не видишь, мы заняты!» И когда мать понесла тарелки в комнату, приятель сына смущенно опустил глаза…
В основном же вечерами Тимур отсутствовал. Возвращался домой в час-два ночи, спал до одиннадцати-двенадцати дня. Мать с отцом за этот месяц прямо почернели. Ведь уснуть до прихода сына они не могли, а подниматься утром на работу надо было рано. Когда Зинаида Андреевна набиралась духу спросить, почему сынуля приходит так поздно, чем занимается, тот небрежно отвечал: «Не беспокойся, если умру, вам сообщат», – или просто, фыркнув, отворачивался.
«Месяц отдыха» давно кончился. Пошел другой, третий, пятый… Тимур по-прежнему ничем не занимается, и по-прежнему живут в страхе родители: во сколько вернется сегодня домой их сынуля и придет ли вообще? Что влечет его в ночь, с кем водится, не влипнет ли снова в какую-нибудь историю? Словно та, первая «история» началась не с них самих. Да и кончилась ли она с возвращением Тимура из заключения? Долго ли продлится такая жизнь недоросля с незрячей душой? И наступит ли наконец родительское прозрение?..
Дилором Нурмухамедова.
