Есть популярная мысль о том, что человеку свойственна некоторая кровожадность и агрессия, что якобы человек стремится воевать с себе подобными таким образом самоутверждаясь. Или: человеку свойственно любить таких как он, кто на него похож и пугаться и избегать тех, кто на него не похож, приводя в пример младенцев.
Действительно, младенцы опровергают тезис о том, что расистами не рождаются, расистами действительно рождаются. Младенцы боятся тех, кто на маму не похож, а тех, кто похож они одобряют. Это называют «боязнью чужих» — нормальное поведение детей в возрасте от 6 до 12 месяцев. Ваши знакомые хотят поприветствовать вас и взять на руки малыша. Вы-то открываете им свои объятия, а малыш реагирует иначе: он крепче прижимается к вам и время от времени выглядывает из-за вашего плеча, посмотреть, здесь ли еще эти чужаки.
Чуть старше дети любят играть вместе, некоторые из них дают соседу лопаткой по голове и им кажется, что это и есть приветствие и хорошее начало разговора. Но когда ребенка научат говорить, его уровень агрессии сразу снижается. Чем меньше дети разговаривают, тем больше они хотят забрать общие игрушки, но чем больше их речь развивается, тем больше они стремятся к коммуникации.
Есть и те, кто сидят в углу и кидаются фрагментами «Лего», показывают непристойности и не хотят играть ни с кем, но это не разница между природой и цивилизацией, а разница в их натурах. Мы их вставляем в некую социально приемлемую рамку, обучаем их правилам поведения, но мы не можем изменить их натуру. Одни будут тревожные, другие спокойные, одни будут иметь склонность к одному роду занятий, другие к другому и ничего с этим не поделаешь.
В прошлой статье, размышляя о природе человека мы говорили, что если что-то и является свойством нашей природы, то скорее всего, это бесконечная адаптивность и приспособляемость. Можем ли мы добавить к этим свойствам агрессию, соперничество и конформность?
Возвращаясь к началу и говоря о детях, которые боятся не похожих на маму. Да, в первый момент младенец боится, но через некоторое время, если он к нему привыкает и видит, что человек другого цвета и наружности не делает ему ничего плохого, а даже делает что-то хорошее, то малыш начинает к нему хорошо относиться, а может даже привязываться и любить. Поэтому, некоторое внутреннее отторжение от людей не как мы у нас существует, это надо признать, но вовсе не для того, чтобы руководствоваться этим в своём поведении.
То же можно сказать и о человеческой агрессивности. Стивен Пинкер в своей книге «Лучшее в нас», говорит, что каковы бы ни были человеческие побуждения, нельзя ставить знак равенства между ними и нашими поступками. В большинстве случаев мы будем себя вести так, каковыми нас сформируют социальные условия, проще говоря так, как нам скажут. Нас формирует социум, но и мы формируем его.
Социальная норма, можно сказать, имплантируется в нас в процессе нашего воспитания и образования. Нет такого странного паттерна или поведения, который бы ни был бы чьим-нибудь обычаем на каком-то этапе развития человечества. То, что у вас преступление, в другом обществе — обязанность. И наши практики неприемлемы для людей, которые живут в другом месте или жили раньше. Что-нибудь вроде чулок или парика на мужчине, которые были обычным делом в прошлые века в Европе, во многих из нас вызовут отторжение и мы скажем, что это противоречит природе человека, с другой стороны, не всем на планете понятно почему в Азии часто женщины и мужчины сидят за разными столами при проведении традиционных мероприятий.
Так что люди могут вести себя как угодно, но что из этого следует? Из этого следует довольно большая мера ответственности тех, кто поддерживает и устанавливает эти самые социальные практики. Те, кто обличен властью, прежде всего, политической, несут большую ответственность за то, как при них люди поступают. Потому что человек очень пластичен.
Например, в очень знаменитом «Стенфордском эксперименте» людей разделяют на две группы и одних назначают заключёнными, а других охранниками. Добровольцы жили в условной тюрьме и быстро приспособились к своим ролям, и вопреки ожиданиям, стали возникать по-настоящему опасные ситуации. В каждом третьем «охраннике» обнаружились садистские наклонности, а «заключённые» были сильно морально травмированы.
«Осенний каннибализм», 1936
Убивать друг друга в массовом порядке мы можем, если нам скажут, что так и надо, нарядят нас в соответствующую одежду, а человек в такой же одежде, но понаряднее, скажет нам «вперёд» со страшным воплем, и да, мы будем делать жуткие совершенно вещи. Если нам скажут, что перед нами враги, что они стоят на пути нашего светлого будущего, нужно только их убрать и будет необычайно хорошо, мы будем совершать такое, что потом у историков волосы дыбом встанут. Это тоже всё правда.
Хороший пример -эксперимент Стэнли Милгрэмабыл проведён 22 раза на 1000 человек, он называется «Подчинение: исследование поведения» и отвечает нам вопрос: «Сколько страданий готовы причинить обыкновенные люди другим, совершенно невинным людям, если подобное причинение боли входит в их рабочие обязанности?». Его проводили в США, Германии, Голландии, Испании, Италии, Австрии и Иордании и везде результат был примерно одинаковым.
Представим школу. Есть директор, он даёт установку своему подчинённому-учителю о том, что если ученик не даёт правильный ответ на вопрос, то присоединённый к его парте провод при нажатии кнопки учителем даёт электрический разряд. Конечно, «ученик» и «директор» был подсадными, эксперимент проводился на «учителе», его реакция и была предметом изучения.
Добровольцам-участникам эксперимента всё было представлено как исследование влияния боли на память, они сидели в разных комнатах, но слышали друг друга. Всё сделано для того, чтобы это было убедительно, поэтому — «учителю», дали испытать на себе настоящий ток — для веры в правдоподобность происходящего. На самом деле актёр, игравший «ученика», только делал вид, что получает удары и испытывает сильные страдания от неправильных ответов.
Если испытуемый (учитель) проявлял колебания, то экспериментатор (директор) требовал продолжения одной из заготовленных убедительных фраз. 26 из 40 (65%) испытуемых дошли до конца шкалы разрядом в 450 вольт и остановились по указанию «директора». Остальные тоже заходили довольно далеко по шкале, но остановились на более ранних этапах. Перед экспериментом Милгрэм опрашивал настоящих преподавателей и психиатров о том, сколько человек дойдет до конца испытания. Их прогноз был 1-2%.
Таким образом, человек не кровожаден по природе, но ему свойственно поступать так, как ему говорят, присоединяться к большинству, ощущать себя хорошим, через это присоединение чувствовать, что сильный прав. Но мы не будем причинять зло другому, удовлетворяя свою агрессивную, дикую, животную натуру, мы будем делать это, потому что нам так сказали, потому что мы социальны и конформны, то есть в какие условия человека поставишь, таков он и будет.
Поэтому за поддержание несправедливых, жестоких, бесчеловечных социальных порядков, несут ответственность те, кто вздумал их насаждать. Обычно они это делают для собственной своей выгоды, а не подчиняясь каким-то там глухим голосам своей крови, или «высшей справедливости».
Чтобы ощутить несправедливость чего-то, что все делают или несправедливость чего-то, что исходит сверху, от власти, нужно значительное интеллектуальное и эмоциональное усилие, и для того, чтобы его совершить, нужен ресурс: образование, время, базовая безопасность, отсутствие голода и холода, наличие крыши над головой, всё это нужно для того, чтобы задуматься и решить, что то, что происходит не нормально, так нельзя. Это сложная когнитивная операция.
Поведение, которое мы называем диссидентским или отклоняющимся — это не норма. Тем выше заслуга тех людей, которые могут себе позволить так себя вести. Но социум в целом так себя вести не будет и ожидать от него этого не нужно.
Мы также знаем множество примеров героизма, в том числе и коллективного, природа которого всегда оказывается тесно связана с проявлением сознательного выбора своей судьбы, самоотверженностью и готовностью взять на себя обязательства, далеко превосходящее обычную человеческую норму, силы и способности рядового человека.
Мы с вами скорее не то чтобы альтруистичны по своей природе, но хотим положительной оценки окружающих, мы от неё зависим, мы получаем свой окситоцин, когда мы общаемся с теми людьми, кто нам нравится и приятен, получая их «социальные поглаживания».
Политолог Екатерина Шульман: «Если природа нас как-то и формирует в нашем социальном поведении, то она скорее бы хотела, чтобы мы были хорошими, чтобы мы взаимодействовали, кооперировались, мы получаем от этого удовольствие. Поэтому, человек здоровый не получает удовольствие от того, что он бьёт кого-то.
Хотя удовольствие от победы в конкурентной борьбе тоже нам свойственны. От мести мы тоже получаем удовольствие, но это не является основой для регулярного взаимодействия. А природа хотела бы, чтобы мы жили регулярной жизнью во всех смыслах, поэтому скорее мы кооперируемся, чем конкурируем. Не так часто мы кого-то обгоняем и ещё реже мы пляшем на трупе своего врага, радуясь, что он сгинул в мир иной на прошлой неделе.
Под тонким слоем цивилизации, который не так уж и тонок, не видно хищника, зато видно коллективное конформное общительное существо, которое хочет принадлежности, поощрения и одобрения, которое готово слушаться и в общем приспосабливаться к тем условиям, в которое оно попало. Если нас описывать как политическое животное, то мы такие.»
И конечно, ставший давно классикой научно-популярный фильм 1971 года «Я и другие». Фильм состоит из ряда социально-психологических экспериментов. Наибольшую известность приобрел эксперимент на внушаемость и конформность «Обе белые». На столе две пирамидки: чёрная и белая. Трое детей по договоренности с экспериментатором утверждают, что обе пирамидки белого цвета. На внушаемость проверяют четвёртого ребёнка. Большинство детей соглашаются и повторяют, что обе пирамидки белые. Однако, когда ребёнка просят взять чёрную пирамидку — он берёт чёрную, несмотря на то что только что назвал обе белыми.
В семидесятые годы фраза «Обе белые» приобрела широкое иносказательное значение в академических кругах, хорошо знакомых с фильмом. Позже такой же эксперимент провели на взрослых. Подставные люди называют обе пирамидки белыми. Несмотря на далеко не детский возраст, некоторые испытуемые не могут противопоставить своё личное мнение коллективному и называют чёрную пирамидку белой. Это уже не то что страшно, а даже трогательно и вызывает умиление, нам как людям, нужно просто знать о наших свойствах конформности, мы такие, какие есть, но осознание данного факта внутри себя, должно нас останавливать от проявлений агрессии или негатива в отношении людей могущих выйти за рамки предложенного или навязываемого и попробовать прислушиваться к ним, иногда это бывает полезно. Прогноз погоды на завтра в 85% случаях будет совпадать с сегодняшней погодой за окном, но времена года всё-таки меняются…
Часть 1. У человека нет инстинктов
Часть 2. О природе человека
Очень понравилась статья