В отделе царила оживленная атмосфера: мы наконец-то схватили бандитов, державших город в страхе. Трое из них «раскололись». Исполнители чудовищных по замыслу преступлений оказались по натуре трусливыми. Они спешили чистосердечно раскаяться, и с точностью называли адрес, фамилию потерпевшего, способ расправы с человеком.

Серия разбойных нападений на квартиры и, как следствие, убийство их владельцев, не давала мне возможности сосредоточить усилия на раскрытии других, более «мелких», преступлений. Розыском бандитов занимались лучшие силы уголовного розыска. Инспектора работали круглосуточно, спали в кабинетах, брились в туалетной комнате отдела.

Но наш комплекс чрезвычайных мер оказался малоэффективным — напасть на след убийц не удавалось.

Это сейчас, когда арестованные все свои действия расписали на бумаге, минувшие месяцы кажутся не столь мрачными. А ведь ещё недавно в моём кабинете висел беспросветный вопрос: «Кого искать?»

Действительно, кого следовало искать, к примеру, участковому инспектору, если начальник угрозыска не располагал даже приметами налётчиков. А информации у нас не было — преступники оказались на редкость хитры, беспощадны к намеченной жертве и свидетелям.

Тщетный поиск длился год. За это время районы Ташкента зарегистрировали восемь аналогичных нападений, и только в двух случаях опера вскользь упоминали высокого роста брюнетку, возможно, причастную к событиям.

И тут, когда дело упёрлось в тупик, мой заместитель Искандер Шаймиев выдал нестандартное предложение, комбинацию, разыграв которую, мы убийц задержали.

Крайне напряжённые дни наступили в двадцатых числах января. Вечером опер сообщил мне, что в одном из высотных домов горит квартира. Причём её хозяин, не успевший выбежать на улицу, погиб.

В составе группы я прибыл на место происшествия. Тот, кто видел жилище после стихии, представляет его состояние: прокопчённые стены, остатки мебели, груда стекла. И среди хлюпающей под ногами массы, обгоревший труп.

Перевернув тело на спину, мы увидели ножевые раны.

Опер вышел на лестничную площадку, ему в первую очередь требовалось установить личность потерпевшего. Для этого, как правило, соседи должны опознать мертвеца.

Элементарная процедура обязательна во избежание казусов.

Года три назад из прокуратуры был уволен сотрудник, поверивший на слово бабуле. Она его убедила, что в момент пожара в комнате находился только хозяин квартиры – он и сгорел. Когда на место трагедии прибыл наряд, следователь давал указания, опираясь на свои записи. Тогда мы исследовали каждый метр каморки, но факт поджога не выявили. На том и успокоились.

Однако впереди нас ждала удивительная история: в отдел обратился человек, фамилия которого в протоколе значилась… как «потерпевший». Мужчина рассказал, что несколько суток провёл у любовницы, а за его домашним зоопарком присматривал кум. Видимо, родственник заснул с дымящей сигаретой в руке…

В комнату вошёл подросток. Бросив испуганный взгляд на труп, он  произнес:

— Это мамин брат.

— Как его фамилия, имя, — спросил я.

Малец вдруг заговорил баском:

— Живетин. Парамон.

Уточнив анкетные данные владельца квартиры, я дал указание своему заместителю:

— Выясни, кто в течение дня его навестил.

Опер доложил мне характеризующую Парамона информацию. Она совпала со сведениями, полученными от председателя домового комитета. Домком тридцать лет проработал в органах внутренних дел и, естественно, готов был милиционерам помочь. С его слов Живетин прописался в квартире восемь лет назад, работал водителем трамвая. Потерпевший имел хобби — на свои кровные закупал деревья, которые высаживал вдоль игровой площадки.

В конце нашей беседы старик вспомнил:

— Говорят, он хотел продать комнату.

— И подумывал о женитьбе, — добавил Искандер.

На рассвете оперативная группа собралась в отделе.

— Скудная информация, — подвёл я итог ночи, — не ясен даже мотив убийства: месть, неприязнь, ограбление?

Соображения высказал Шаймиев:

— Вероятно, ревность. Избранница Живетина – баба лёгкого поведения, вокруг неё вертятся подозрительные типы. А денег погибший не имел, он только собирался продать квартиру.

Майор Бабаев, словно школьник, поднял руку:

— Я займусь поиском женщины, которая вышла из подъезда за сорок минут до пожара. Знакомство с ней люди отрицают, в общем, её личность не даёт мне покоя.

Получив задание, сотрудники разошлись по кабинетам. Спать. До начала рабочего дня, по меркам уголовного розыска, оставалась уйма времени — аж три часа.

С момента регистрации преступления пролетел месяц, но мы не располагали сведениями об убийце Живетина. Изо дня в день сотрудники угрозыска «выкладывали» мне лишь материалы информационного характера, не влиявшие на ход расследования.

Я бросил очередное донесение в папку, и стал просматривать скопившуюся почту. Многочисленные ответы на ориентировки по не раскрытым кражам, угонам, ограблениям отнимали немало времени и требовали концентрации внимания, а вникнуть в суть мне становилось всё труднее — бессонно проведенные ночи сказались на ухудшающемся зрении.

Вдруг я мгновенно «протрезвел». В документе сообщалось: « …  квартира выгорела… на трупе ножевые ранения… подозревается женщина, брюнетка, тридцати-сорока лет».

Я позвонил коллеге в соседний отдел и выяснил подробности. Обстоятельный разговор укрепил нас во мнении: оба поджога взаимосвязаны. Меня особо заинтересовала личность потерпевшего: мужчина продавал свою квартиру и, как Живетин, собирался вступить в брак.

Прошло ещё двадцать дней. И вновь один из районов регистрирует поджог.  И вновь потерпевший квартиру продавал, о чём дал объявление в газету.

Теперь руководство УВД города не сомневалось: все убийства спланированы, хорошо продуманы и совершены единой группировкой. Предугадать сколько человек в её составе мы не брались, но судя по характеру действий, их насчитывалось как минимум трое.

На поиск злодеев были выделены дополнительные силы, а в самом Управлении создан мощный кулак из числа заместителей начальников уголовного розыска.

Искандер держал меня в курсе событий. Я знал, что потерпевшие поместили в газету объявления: в раздел «Продам» — о продаже своей квартиры, а в раздел «Куплю» — о намерении приобрести жильё. Люди планировали избавиться от тесной «хрущевки», и вселиться в более просторную секцию.

Уяснив ключевой момент, мы получили ответ на вопрос, почему Живетин, Багиров и Казаков явились объектом нападения.

Из вывода Шаймиева следовало: преступники сопоставляли разделы газеты. Они находили повторяющуюся фамилию и безошибочно определяли наличие у человека денег на оплату, скажем, трёхкомнатной квартиры. Например, Живетин предлагал клиенту однокомнатную квартиру за тысячу долларов, а подыскивал втрое большую. Разница в стоимости жилья составляла пять тысяч зелёных. Налётчики высчитали, что население не имеет валютных счетов в банках, а раз так, то наличность может хранить только дома.

Эта версия облегчила труд оперов и сузила круг поиска. Но в городе с населением два миллиона человек покупаются сотни квартир, так что вычислить направление следующего удара было невозможно — в составленном инспекторами длинном списке значилось триста семьдесят фамилий.

Пока мы ломали голову над обеспечением безопасности людей, поместивших объявление в газету, в дежурке города прозвенел звонок, известивший о поджоге.

С горечью в голосе Искандер сказал:

— Обиднее всего, что я настоятельно рекомендовал потерпевшему квартиру пока не продавать и в контакт с покупателями не вступать. Однако парень уже зарегистрировал брак с девицей, имеющей восьмилетнего ребёнка, и жаждал видеть их в просторном тереме. К плачевному исходу, по-видимому, привели её советы «не плясать под дудку мента».

Именно в это время Искандер внёс остроумное предложение. И хотя для осуществления задумки требовались весомые материальные затраты, начальник принял его идею к рассмотрению, посчитав её весьма интересной.

Намерение Шаймиева заключалось в следующем: в Ташкенте издаются восемь газет, печатающие объявления, связанные с куплей недвижимости. Искандер предложил объявления временно не принимать, а из номера в номер указывать только семьдесят адресов, в которых устроить засаду.

Эта идея стала спорной, но её поддержали авторитетные опера, убедившие коллег в правильности избранного пути. Они не сомневались, что преступники, совершив налёт, попадут в милицейскую сеть.

Искандер отстаивал свой план на совещании:

— Нашу позицию квартиросъёмщики воспримут правильно и согласятся некоторое время пожить в комфортабельных гостиничных номерах.

Офицеры приступили к обсуждению деталей операции и корректировке технических моментов. Итог всему сказанному подвёл начальник оперативного аппарата МВД полковник Изюмов:

— В разделе «Куплю» мы укажем не более трёх пятикомнатных квартир. Если наши расчёты окажутся верными, то бандиты в первую очередь «клюнут» на эти лакомые объекты, ввиду их астрономической стоимости.

Время, отпущенное на проведение крупномасштабной операции, заканчивалось, но предполагаемой встречи с отморозками не произошло.

На двадцать седьмой день напряжение достигло предела, и руководители отделов стали поговаривать о напрасно потерянных неделях. Сник и мой заместитель, считая минуты, оставшиеся до команды «Отбой».

Около полуночи я начал собираться домой. Даже мне, верившему в успех до последнего, идея с организацией квартир-ловушек показалась нелепой. Она поприбавила лишь забот: ряд преступлений остались не раскрытыми ввиду отсутствия оперов на рабочих местах.

Я неторопливо вышел в прокуренный коридор и тут же попал в объятия дежурного майора. Вихрем налетевший офицер повис у меня на шее и, не сдерживая эмоций, гаркнул в ухо:

— Банда задержана.

Конвоир привёл одного из арестованных. Это был двадцатилетний юноша с правильными чертами лица, светлым взглядом, увесистой мускулатурой. Встретится такой красавец на улице — невольно залюбуешься.

Но внешность человека зачастую обманчива, а глубоко заглянуть ему в душу нет возможности. Во всяком случае, на раннем этапе знакомства.

Искандер, майор Бабаев и я приступили к допросу. Мой зам. придвинул к себе чистый бланк протокола:

— Фамилия, имя, отчество?

— Мамонтов Таир Касьянович, 1973 года рождения, — подняв невинный взор, ответил он.

— Место учебы, работы?

— Не учусь, не работаю.

— Семейное положение?

— Холост. Собираюсь жениться в октябре.

Выслушав автобиографию, я перешёл к эпизодам преступной деятельности Мамонтова:

— С кем, когда, где ты совершил первое убийство?

Не отвечая на вопрос, Таир обратился ко мне:

— Прошу отметить, что я свою вину признаю, в содеянном раскаиваюсь.

В знак согласия Шаймиев кивнул, и внёс запись в нужную графу. Бандит засопел:

— В группе нас пятеро. Кроме меня, в неё входят Полюгаев Михаил, Чингизов Султан, Хегай Вениамин и Пронина Зоя. Первое убийство нами совершено в январе 1994 года. Тогда мы нанесли владельцу квартиры ножевые ранения, отыскали деньги, обручальные кольца, золотые серьги. После чего скрылись, предварительно устроив пожар.

— Кто и чем спалил квартиру, — задал вопрос Искандер. – Опиши весь процесс подробно.

— Руководителем группы является мой двоюродный брат, Полюгаев Михаил. Вариант с огнём придумал он. Но комнату никто из нас не поджигал, она вспыхивала сама.

Шаймиев перестал записывать:

— Как может квартира сама вспыхнуть?

— Очень просто, — сказал Мамонтов, — после убийства её хозяина, мы на всю мощь включали газовую плиту… дверь в кухню плотно закрывали. Потом в комнате ставилась заранее припасённая свеча. Пока она горела, газ скапливался и сквозь щели медленно расползался по квартире… а минут через тридцать соприкасался с пламенем… Полчаса хватало, чтобы нам успеть «смыться» за город.

В кабинете воцарилась тишина. Опера знали, каким невиданным по жестокости способом налётчики заметали следы преступления, но я впервые видел человека, который рассказывал про сгоревшие трупы бесстрастным голосом, невинно смотря в глаза начальника угрозыска.

Впрочем, Мамонтов меня особо не удивил. Нам были известны его индивидуальные черты характера: к избранной жертве беспощаден …

— Какая роль отведена Зое, — наконец, спросил я, — где она сейчас находится?

Таир с готовностью ответил:

— Зойка в налётах не участвовала. Она просматривала газеты, выписывала из разделов «ПРОДАМ» — «КУПЛЮ» повторяющиеся фамилии. Затем под видом покупателя квартиры шла в адрес. Там Пронина знакомилась с хозяином, осматривала комнаты и, поведав легенду про работающего допоздна мужа-архитектора, договаривалась подъехать вечером, вместе с ним. В назначенный час  дверь открывалась. Мы вламывались в помещение… В эту минуту Зоя отдыхает на даче родителей.

Искандер задал Мамонтову последний вопрос:

— Скажи откровенно, сколько денег ты заработал за период преступной деятельности, на что их тратил?

Налётчик задумался, свёл брови на переносице:

— Общую сумму не подсчитывал … бабки улетели на покупку наркотиков. — Он вытянул руку и взглядом указал на вену, — колюсь третий год.

Я вызвал дремавшего в коридоре конвоира. Полусонный милиционер увёл Мамонтова, захлопнув на его запястьях наручники, а майор Бабаев стал готовиться на выезд — Пронину ожидали пустующие нары…

Георгий Лахтер (Мирвали Гулямов)

Ташкент – май 1995 год