Из цикла Туркестанские генерал-губернаторы
В октябре 1893 года в Гульчинской волости Ошского уезда пропал таможенный разъезд. Сразу четыре человека – унтер-офицер Боровков и три киргиза-стражника выехав на патрулирование приграничной зоны исчезли, словно растворились в воздухе. Это вызвало немалое беспокойство как у администрации Ферганской области так и у недавно назначенного управляющим Ошского уезда подполковника Бронислава Громбчевского. Несмотря на многодневные поиски и расспросы местного населения пропавших найти не удалось.
Прошёл уже год, когда совершенно случайно участковый пристав наткнулся на сожженный труп лошади, а под скалой, заваленные камнями трупы пропавших. Началось следствие, которое вскрыло страшное преступление. В тот злополучный день таможенники объезжая линию возле перевала Белеули встретили караван вёзший контрабанду из Кашмира: чай, ткани, кораллы и индийскую коноплю.
Осмотрев груз, Боровков приказал караванщику и его людям следовать за собой к таможенному пункту, однако контрабандисты решили договориться по тихому и предложили унтер-офицеру взятку, однако тот отказался и попытался силой заставить нарушителей подчиниться. Произошла схватка, и, поскольку по какой-то непонятной причине револьверы стражей границы оказались не заряжены, контрабандисты одержали верх. Связав таможенников они послали одного из сообщников к своему главарю Камчибеку Алимбекову, ожидавшему караван в своём ауле. Кроме занятия тайным контрабандным промыслом человек этот официально занимал пост начальника волости. Коррупция, как видите, существовала и в то время. К несчастью, Камчибека не было дома и на место происшествия приехал его 12-летний сын Арслан-бек. Приказав крепче связать захваченных в плен и отвезти их в аул, он уехал.
Связывая Боровкова, один из киргизов веревкой содрал с его руки кожу, потекла кровь. Заметив это, тот крикнул:
— Кровью за кровь ответите, опомнитесь пока не поздно.
Услышав это, негодяи перепугались, поскольку по их законам действительно пролитая кровь требует отмщения кровью, и решили сжечь за собой все мосты.
Несчастные таможенники были по очереди задушены. Трупы преступнники спрятали под скалой и завалили камнями, лошадей частью съели, а частью сожгли. Когда, наконец вернулся Камчибек, то исправить ничего уже было нельзя. Узнали об этом и братья Камчибека, — Махмуд-бек и Мирза-Паяс, также волостные начальники. Узнали и страшно перепугавшись, приказали всем своим соплеменникам молчать о страшном деле. Но, как видим, скрыть все следы не удалось, трупы были найдены, а преступники арестованы.
Дело это вызвало широкую огласку. Со времён военных действи в 1876 году не было случаев нападения на представителей власти, тем более законившихся групповым убийством. Но ещё более широкий резонанс дело получило, когда были названы имена главных преступников. Ими оказались сыновья, племянник и внук Курманжан – датки — “Алайской царицы”.
начальник Ошского уезда (1893 – 1895) фотопортрет из коллекции Библиотеки РГО
До прихода России в Туркестан эта незаурядная женщина мудро и справедливо правила алайскими киргизами, формально подчиняясь правителю Кокандского ханства. В 1876 году, в результате вспыхнувшего в Коканде восстания, перекинувшегося в русские пределы, Россия ввела на территорию ханства войска. Под началом Алайской царицы находилалсь довольно боеспособная 10-ти тысячная армия, и поначалу, Курманджан-датка, как и пятеро её сыновей, негативно отнеслась к появлению в Алайском регионе войск «белого царя», по сути возглавив борьбу алайских киргизов против отрядов Скобелева. Однако, вскоре её сопротивление было подавлено, сама она была взята в плен и доставлена в резиденцию военного губернатора Ферганской области.
Скобелев встретил алайскую правительницу со всеми полагающимися ей почестями. Угостив, по восточному обычаю сладостями, надел на неё парчовый халат. Отметив её огромное влияние на киргизов Алая, попросил её убедить их склониться на требования России. Её сыновьям он обещал полную безопасность, если они вернутся в Алай к мирной деятельности. Курманжан, поняв бесполезность дальнейшего кровопролития, согласилась на все предложения. Территория Алая «с 17380 семействами» была присоединена к России. На на ней были образованы три волости: Гульчинская, Ак-Буринская и Ноокатская, которые вошли в состав Ошского уезда. Управляли ими сыновья Курманжан. Алайская царица была верна своему слову и верно служила русской власти. В одном из писем своему другу полковнику (впоследствии генералу) М. Е. Ионову она писала: «Когда Ферганское мусульманское государство не признавало еще Россию, я воевала и спорила с Вами… В это мирное время я заявляю: весь мой народ, я сама и мои родные никогда не выступим против Вас. От нас никакой неприятности не будет. Если мой народ сделает плохо и станет изменником, тогда накажу виновного самой тяжкой мерой, буду вечно мучиться до конца дней своих».
И вот теперь её старший сын Камчибек был взят под стражу обвиняемый в убийстве и организации контрабанды.
Известе об этом весьма огорчило Александра Борисовича, поскольку он находился в тесной дружбе с Алайской царицей. Только недавно, во время своей демонстрационной поездки по Памиру, — о ней мы расскажем в следующих главах, — он встречался с Курманджан. Она, несмотря на свои восемьдесят лет приехала к нему верхом из своего аула Гульчи. Начальник края и его гостья очень душевно поговорили тогда о политике, хозяйстве и о проблемах Алая. Генерал-губернатор, следуя восточной традиции надел на царицу парчовый халат, а Курманджан в свою очередь подарила Вревскому прекрасного иноходца.
И вот такая трагедия.
Следствие продолжалось почти год и по его итогам обвиняемых предали военно-полевому суду, поскольку преступление было совершенно против лиц при исполнении ими служебных обязанностей. Целую неделю, с 3-го по 10-е февраля 1895 года шёл суд, закончившийся суровым приговором: 9 человек — к смертной казни, среди них Камчибек с сыном Арсланом, 6 человек к каторге, в их числе дети Курманжан – Махмудбек, Хасанбек и племянник Мирза-Паяз, остальные оправданы.
Страшное отчаяние охватило Курманжан. Она отправилась к генерал-губернатору, слёзно просила, умоляла. Александр Борисович приговор военного суда несколько смягчил, однако главных виновников убийства, всё же не пощадил. Смертная казнь для Камчибека и Мамон Палвана была оставлена в силе. Остальным казнь заменена каторгой, Махмудбек, Мирза-Паяз и Арсланбек приговорены к ссылке в Сибирь.
После того как стало известно, что казни двум преступникам не миновать и время её уже назначено, некоторые горячие головы из киргизов решили силой отбить своих соплеменников. Но прежде, чем напасть на конвой во время исполнения приговора, пришли они к Курманжан, чтобы получить её благословение. Но запретила им датка сказав: “Горько осознавать, что уйдет в мир иной мой младший, но я никогда не перенесу того, что из-за моего сына погибнет мой народ. Не будет мне тогда ни на том, ни на этом свете оправдания”.
И вот 3 марта 1895 года, на главной площади города Ош, при огромном стечении народа, смертный приговор был приведён в исполнение. В присутствии военного губернатора Повало-Швыйковского и начальника уезда Громбчевского, осуждённых подвели к виселице. Достойно встретил смерть Камчибек. Со спокойным лицом подняв голову к небу прочёл он молитву и шагнул навстречу палачу. Совсем не так повёл себя его товарищ по смерти Палван упав на колени, он слёзно стал просить о помиловании. Тщетно. На головы осуждённых надели мешки, накинули петли и под грохот барабанов, палач выбил скамью из под ног несчастных.
Однако, Александр Борисович всё же продолжал хлопотать об освобождении детей Курманджан сосланных в Сибирь, посылая ходатайства военному министру. И эти хлопоты увенчались успехом. Об этом свидетельствует письмо Военного министра Вревскому: «Туркестанскому генерал-губернатору! По докладу Государю императору, ходатайство Вашего Превосходительства о лишенных всех прав состояния и сосланных в Сибирь на поселение киргизах: Махмудбек Алимбеков и Арсланбек Камчибеков, Его Величество 27 сего марта Всемилостивейше повелеть соизволил даровать киргизам Махмудбеку… и Арсланбеку… помилование, с разрешением им возвратиться на жительство в Туркестанский край». А вскоре освободили и Мырзапаяза, о чем свидетельствует благодарственное письмо от Курманджан-датки Вревскому.
Это хоть как-то утешило убитую горем мать.
Так закончилась эта история о страшном преступлении и справедливом наказании.
А барону Вревскому на протяжении последнего десятилетия 19-го столетия пришлось принять активнейшее участие на сцене “Большой игры”.
В.ФЕТИСОВ
Продолжение следует
На заставке: Могила казнённого Камчибека и место погребения его матери. Фото из журнала “Исторический вестник” №12, 1907 г.
