В столице прошел Фестиваль немого кино при поддержке Гёте института в Ташкенте и агентства «Узбеккино».
Ташкентский «Мулен Руж»
Во Дворце творчества молодежи прошли показы узбекских картин — «Минарет смерти» (1925 г.), «Прокаженная» (1928 г.) и первого немецкого мультипликационного фильма «Приключения принца Ахмеда» (1926 г). Если на заре кинематографа звуковое сопровождение осуществлялось игрой тапера на различных музыкальных инструментах, то поверх нынешних лент были наложены мелодии Р.Вильданова, Ч.Чаплина и других. Фильму «Прокаженная» особо повезло, экранное действие шло в сопровождении музыкальной группы «Сафо». Причем живое исполнение оказало на зрителей неизгладимое впечатление: старинные восточные песни и мелодии зазвучали в современной аранжировке, а в промежутке были использованы иные звуковые решения.
Почему возник такой интерес к немому кино? Узбекское национальное кино стало формироваться с двадцатых годов ХХ века. А значит, оно перешагнуло вековой рубеж. Долгие годы мы и не ведали, что этот вид искусства у нас имеет более глубокие корни, нежели в других развитых странах. Об этом стало известно из предварявшего фестиваль медиа-проекта «Кинолекторий». Сподвижниками этого великого дела — восстановления, оцифровки 20 немых отечественных фильмов, создания познавательного цикла — стали кинорежиссер Эльджон Аббасов и искусствовед Нигора Каримова. Представленные в проекте киноцитаты были дополнены высказываниями режиссеров М. Каюмова, А. Хамраева, художника Ш. Абдусалямова, историка Б. Голендера, киноведа Н. Каримовой.
Несколько интересных фактов. Если ранее писалось, что первый фильм был продемонстрирован на площади «Эски жува», то новейшие исследования показали, что это было место, где нынче расположены ташкентские куранты. Однозначно, это была сенсация, прозвучавшая 31 октября 1897 года, когда первым зрителям представили небольшие ролики с видами зарубежных стран. Произошло это практически через пару лет, после показа «Прибытие поезда» братьев Люмьер в Париже.
С 1908 года в Ташкенте, Самарканде, Коканде и других городах начали демонстрировать зарубежные фильмы. Но показ их мог прерываться только… по знаку чайханщика, который разносил чай, сладости зрителям. С того времени в Ташкенте открылись несколько кинотеатров, один из которых был под названием электро-театр господина Макса «Мулен Руж». Внешне он был очень величественен, на фасаде которого красовалась красная мельница. Видимо, местный предприниматель, назвав его так, хотел такого же успеха своему развлекательному заведению, как существующий до нынешних дней его парижский аналог.
Первые кинематографические кадры родились в Хиве, а не в Ташкенте, где фотограф, кинооператор Худайберген Деванов снимал свои хроникальные фильмы. Благодаря ему на сегодняшний день мы имеем фотопортрет хивинского хана Саид Мухаммада II, грузного человека в хорезмской шапке и теплом меховом чапане. На кадрах 1908 года запечатлена процессия – отъезд хана, а за ним строем выход и шествие его подчинённых, мужчин из различного рода войск. О вкладе в узбекское кино Худайбергена Деванова, репрессированного 80 лет тому назад, общественность узнала только во второй половине ХХ века. Его работы отличались самобытной оригинальностью, он готовил, адаптировал зрителя к жизни на экране. Ведь общество тогда управлялось шариатом…
Почувствовать аромат времени
Искусство кино, в представлении научного мира, является мощным идейно-художественным средством в социально-политическом и культурном воспитании людей, оно формирует их сознание, эстетические взгляды, духовный мир. Говоря проще, кино будоражит чувства и эмоции, даже порой сподвигает на решительные действия или же медленное преобразование мира. Я – за то кино, которое образовывает, вызывает гордость, патриотизм, высокие гуманные чувства. Меняет человека в лучшую сторону.
Какое воздействие на меня имело немое кино, созданное почти век тому назад? Сначала у меня шло накопление «видео-капитала».
… Крупно — аппарат старой кинокамеры, ручку которой крутит оператор. На кадрах запечатленные лица людей — мужчин, стариков в неброской, бывалой одежде, женщин в паранджах или скромно высматривавших из-под чачвана (полупрозрачная лицевая накидка из конского волоса). Фрагменты из жизни хивинского хана и революционные флаги, под которыми в колонне следует народ.
Съемки людей на площади – это полукружье разновеликого народа, впрямую смотрящего в глазок камеры. Молча, без особых эмоций. Скорее он наблюдает, что же за этим последует. Эта наивность, непредсказуемость, незнание, как вести себя – все это прочитывается в позах, лицах этих зевак. Такого сейчас не снимешь. Черно-белое изображение как-то нивелирует общую массу. Но все же можно различить, у кого-то одежка новая, у кого-то она висит лохмотьями. Интересна эта фактурная первозданность. Естество в кадре так и греет душу человека, сидящего по эту сторону экрана.
Явление «худжум» — сбрасывание паранджи — позволило восточной женщине жить в новой реальности. Не только с открытым лицом, но и с новыми правами, обязанностями советской гражданки. Смела та героиня, которая в кадре разрывает ненавистное покрывало, показывая пример своим соотечественницам. Такая смелость с пропагандистской точки зрения похвальна, но она ставит судьбу женщины на грань жизни и смерти. Много ли сейчас найдется подобных лиц?
И вот уже одна девчушка весело играет на дутаре, а другая, более взрослая особа, — смело танцует перед объективами трех камер. И даже, к моему изумлению, обнаружила, что в одном из кадров мужчина с заткнутой в тюбетейку коробочкой хлопка пытается обхаживать женщину.
Снятые кадры очень динамичны, хоть и без слов. Порой они представлены длинными проходами, а порой — скорый монтаж лучше слов свидетельствует о происходящих событиях – погоне, заговоре, религиозном зикре.
Просто россыпь красноречивых кадров: с высоты птичьего полета, когда для этого надо было бы взобраться на крышу минарета, снята базарная жизнь горожан. Или съемки с азартом бегущих людей, в которых чувствуется открытая, фонтанирующая энергия. Камера выхватила мгновения горя, плача двухлетнего малыша. Такое не сыграешь. Паровоз в движении, а на его подножке, держась за поручни, стоит женщина в парандже. Сейчас она сорвется, но хочется ей протянуть руку…
Актер, художник Шавкат Абдусалямов высказал в «Кинолектории» такое мнение: «Сейчас мне интересно документальное кино. Потому что оно не утратило ту удивительную случайность, из которой складывались фильмы немого периода. При всей сложности съемок, люди знали то, что никто, никогда не видел. Тот, кто снимал, был полностью раскрыт, чтобы передать те ощущения, с которыми он сам столкнулся. Для меня историческое документальное кино – это откровение».
Пропустив через себя все перипетии в кадре, во мне зародились вопросы к нашим нынешним создателям документального и художественного кино.
В работах основоположников узбекского кино ощущается тот профессионализм, который был дан им от природы. Съемка в общем, среднем и крупном планах, движение камер в различных ракурсах, вариативные формы монтажа кадров – всё это создавалось и без наличия дипломов, прочих квалификационных корочек. Почему же при многогранности методов, съемочных средств, имеющихся возможностях, нынешнее документальное кино, также как и художественное, оказывается плоским, неинтересным, не передающим аромат времени? Или природа современникам уже не в помощь?
Черно-белое кино чутко к эмоциональному состоянию человека. Каждая складка на лице – это не морщина. Это – говорящая судьба труженика, человека. На немых экранах у героев мы видим взгляд открытый, глаза без утайки, в которых можно прочесть эмоции. Независимо от возраста у всех персонажей фигуры поджарые, лица худые, движения естественные. Почему бы весь актерский состав, снимающийся в современных исторических фильмах, не посадить на диету? Мой журналистский анализ таких картин за последние годы ввергает меня в уныние: худых людей на экране – единицы, большинство – корпулентные люди. И ещё. Для создания исторической достоверности в кадре не мешало бы создать классическую нарезку из этих старых фильмов, чтобы молодые люди учились на них, грамотно использовали в дальнейшей своей работе?
Познав сокровищницу немого отеческого кино, нам хочется не просто следить за сюжетом в современных работах, но и ощутить доподлинную историю своей страны, народа.
Муяссар Максудова, журналист.
