Слово о Хеляме Рахимовиче

Сегодня, 28 августа состоялась международная он-лайн конференция, посвященная 100-летия видного государственного и общественного деятеля постсоветских стран Центральной Азии, заметной фигуре уйгурской общины Хеляму Рахимовичу Худайбердиеву, около сорока лет возглавлявшего Ташкентское иновещание. Выступившие — представитель правления уйгурской общины Казахстана Шаймардан Шарипов, депутат Мажилиса Парламента Республики Казахстана,членАссамблеи народов Казахстана, председатель Общественного объединения «Республиканский этнокультурный центр уйгуров Казахстана» Шаймардан Нурумов, профессора Набижон Турсун (США), Владимир Месамед (Израиль), Ахат Ходжаев (Ташкент), академик живописи Леким Ибрагимов (Ташкент) и другие, говорили о профессиональных и человеческих качествах своего соплеменника, тоже уйгура по национальности Хеляма Рахимовича Худайбердиева, который не только создал и долгое время возглавлял Ташкентское иновещание, но и чрезвычайно много сделал для консолидации уйгурской общины республик Средней Азии и Казахстана, сохранение культуры и традиций этого самобытного народа.

На конференции выступил и я, рассказал о своем наставнике, научившего меня многим азам не только журналистики, но и человеческого бытия.

У каждого в жизни есть человек, который оказывает существенное влияние на формирование его личности. Именно в этом ключе мне дорога память о Хеляме  Рахимовиче  Худайбердиеве, которому  я во многом обязан в моём становлении  журналиста, да и как человека.

Наше знакомство приходится на вторую половину 70-х годов прошлого века, когда я учился в Москве, а потом стал работать собственным корреспондентом Узбекского телевидения и радио, а Хилям Рахимович возглавлял иновещание Госкомитета по телевидению и радиовещанию Узбекской ССР. В этой связи скажу, что тогда в СССР была выстроена четкая система радиопропаганды на зарубежные страны. Во главе стояло Иновещание при Гостелерадио СССР, которое вело передачи почти, было время,  на 80 языках народов мира, некоторые из которых, прежде всего на английском, были круглосуточными. Иновещание было также и в столицах некоторых союзных республик. Среди них Ташкент стоял особняком, прежде всего по большему, чем где-либо в республиках, количеству языков вещания, а также объему передач и оперативности.

И всё это организовывал, направлял в нужное русло, руководил этим непростым процессом Хелям Рахимович  Худайбердиев, человек широкой души, организатор от Бога, чуткий к каждому сотруднику. Я сейчас не помню, когда, при каких обстоятельствах мы познакомились, но точно, что это было в рабочей обстановке, чему предшествовал разговор по телефону.

Для молодого поколения объясню, что тогда, понятное дело, не существовали сотовые телефоны, мессенджеры, или иные средства коммуникации. Единственным способом был телефонный разговор, а также для нас, журналистов, существовала такая технология, как телетайп, которого я считаю предвестником электронной почты — по которому мы передавали тексты своих материалов, да и служебные записки.

Так вот, Хелям Рахимович всегда мне звонил в Москву, чаще всего, утром по понедельникам, после общереспубликанской летучки, рассказывал о них, ставил задачи, ориентировал, на что обратить внимание, с кем надо встретиться, с кем провести интервью для Иновещания. Именно он и сообщил мне о вводе советских войск в Афганистан 25 декабря 1979 года.

Дело в том, что обращение в записи нового руководителя Афганистана Бабрака Кармаля  к партии, к афганскому народу было передано на эту страну на языках дари, пушту, персидском, урду именно из Ташкента, усиленных мощным передатчиком, расположенным в Термезе.

Как мне потом мне рассказывал сам Хелям Рахимович при личной встрече, всё это происходило на третьем этаже здания на Хорезмской 49, где располагались эфирные аппаратные вещания, в присутствии руководства Гостелерадио, высоких чинов ЦК Компартии Узбекистана, КГБ Узбекской ССР, Туркестанского военного округа, больших чинов из Москвы.

Мы всегда с Хелям Рахимовичем понимали друг-друга с полуслова. Было заметно, что он, как фронтовик, не приемлет войну ни в каком виде, и завершив этот разговор, сказал:

— Афғонистонга кирмаслик керак эди, инглизлар қилмаган ишни бизлар қилардик-ми? Что означает: Не надо было лезть в Афганистан, то, что не смогли делать англичане, мы можем ли сделать?

Тем не менее, как служивый человек, он дал мне установки по освещению афганской тематики с гуманитарной точки зрения: культурные контакты, связи по линии писателей, деятелей искусства, молодежных организаций, здравоохранения.

Кстати, раз разговор зашел о здравоохранении, вспоминаю такой случай. В те года у меня были хорошие взаимоотношения с посольством Афганистана в Москве, расположенном на Поварской. Всеми связями, в том числе с прессой, там ведала русская женщина по имени Наталья, выпускница  Института стран Азии и Африки при МГУ, прекрасно владеющая языками фарси, дари и пушту. Как-то летом 1983 года я ей с утра звоню, не отвечает раз, два, три и только ближе к часу дня подняла трубку. На мой вопрос, всё ли в порядке, она ответила:

— Да нет, не совсем, всю ночь были в Чкаловском, (для несведующих – это крупный военный аэродром под Москвой) потом поехали в Кунцево, только к утру вернулась домой.

-А что случилось?

-Эвакуировали премьера, — последовала ответ Натальи.

А  премьером-министром Афганистана тогда был видный сподвижник Бабрак Кармаля,  ученый-экономист Султан Али Кешманд, приговоренный к смертной казни при режиме Тараки-Амина и спасенный после ввода советских войск.

— А что у него?

— Заразился желтухой, — ответствовала Наталья.

Султан Али Кешманд был вторым лицом в тогдашней афганской иерархии и о его болезни должна быть была быть какая-то информация. Я мигом помчался на левое  крыло четвертого этажа Гостелерадио СССР, где  за массивными дверями с отдельной охраной располагалась редакция  перехвата мировых радиостанций. Внутрь никогда посторонних не пускали, но у вышедшего дежурного я спросил, что есть конкретно о премьере Афганистане Султан Али Кешманде.

-Би-Би-Си  сообщило, что его ночью убили в перестрелке на окраине Кабула, Рейтер опровергает. Франс Пресс тоже придерживается такой линии. Делийское радио трижды передало сообщение Би-Би-Си, но без комментариев. Американцы молчат.

Это был период  правления Юрия Андропова, и при нем в ЦК КПСС был образован Отдел международной информации во главе с Л.М.Замятиным. Там работали молодые сотрудники, раннее работавшие в ТАСС, АПН, в диппредставительствах СССР в зарубежных странах. Они действовали иначе, без излишней волокиты, сразу воспринимали суть дела.

Так я сразу позвонил  в этот отдел, инструктору или консультанту, Виктору Ильичу, фамилию не помню, куратору афганского направления,  говорю, Би-Би-Си сообщает,  что  вчера убили  Султан Али Кешманд, а у меня информация, что ночью его привезли в Москву, и он находится на лечение в Москве.

-У него желтуха, он в инфекционной, никто вас туда не пустит, — говорит Виктор Ильич.

-Не надо  меня пускать. Пусть лечащий врач держит микрофон моего репортерского диктофона, я задам вопросы по телефону, и он пусть ответит. Всего на 3-4 минуты. Пусть опровергает лживые сообщения Би-Би-Си.

-Это интересно. Вы тогда езжайте туда, я доложу начальству, и с главврачом поговорю.

Где-то за  час добрался на метро до станции Крылатское, потом автобусом до проходной кремлевской больницы. Здесь обо мне были проинформированы. Один из охранников сопроводил меня до холла инфекционного корпуса, там нас встретил один из врачей, который разбирался в репортерских  диктофонах, когда, какую кнопку нажать, и поднялся на пятый этаж, в палату премьера. А меня повели к телефонному аппарату, здесь же, в одном из кабинетов первого этажа.

Вскоре соединили с больным, Султан Али Кешмандом. Поскольку я знаю таджикский язык, а дари и таджикский весьма схожи, то мне не стоило никакого труда поговорить с ним. Больной держался уверенно, голос его был бодрый, на вопросы отвечал обстоятельно. Говорил о текущей общественно-политической ситуации в Афганистане, о неоценимой помощи Советского Союза. На вопрос о болезни, сказал, что не знает, где он заразился, во многих провинциях был в последнее время, это не главное, главное то, что его лечат лучшие советские врачи, скоро он выздоровеет и снова будет в строю.

Надо было придать этому интервью момент оперативности и достоверности, чтобы не усомнились, что это сегодняшняя запись. И я спросил С.А.Кешманда, ознакомлен ли он с сегодняшней советской прессой?

-Да, мне сегодня рассказали о содержании газеты “Правда”. (Поскольку это был понедельник, другой газеты в тот день тогда в СССР и не выходила). И премьер вкратце рассказал о важных, на его взгляд, материалах газеты “Правда”. О приветствии Ю.В.Андропова металлургам Донбасса, о каком-то открытии ученых Академии наук, о дебатах в Совете Безопасности ООН.

Где-то после семи вечера я вернулся на Пятницкую, 25 в здание Гостелерадио СССР. Пока пленка переписывалась для перегона в Ташкент, по телефону сообщил Хеляму Рахимовичу об интервью с Султан Али Кешмандом. Он обрадовался, сказал, что завтра передадут на все языки вещания.

На следующий день это интервью был передано не только из Ташкента, но из Москвы редакциями советского Иновещания. В кратком изложении со ссылкой на Ташкентское иновещание материал был также опубликован в газете  «Известия».

Пусть не подумает, уважаемый читатель, что я отклонился от основной темы. Отнюдь, приведённый афганский эпизод лишь еще одно свидетельство ценности и оперативности профессионала высшего класса, каким являлся Хелям Рахимович, который всегда четко видел стратегические задачи пропаганды на зарубежные страны. В те времена, когда всё было централизовано, не всякий, даже высший чин, мог взять на себя ответственность. Ведь труд любого журналиста, даже если он раскопал шедевр, пойдет насмарку, если его работу не оценит его старший товарищ, к тому же  его непосредственный руководитель. Ведь сколько материалов ушло в корзину только из-за того, что его творение не было оценено начальством.

Таких случаев было достаточно много. Всегда Хелям Рахимович находил выход из сложившейся ситуации, советовал не только в делах творческих, но и в личных, чисто бытовых вопросах. Я знаю несколько семей, которые сложились при личном благословении Хелям Рахимовича. Мы, старшее поколение, помним мастерство и яркое искусство Уйгурского  национального ансамбля песни и танца, образованного при личном участии и дальнейшей опеке незабвенного Хеляма Рахимовича.

Горжусь, что и после ухода Хеляма Рахимовича на заслуженный отдых я навещал его дома, совместно отпраздновали его 75-летие, 80-летие, часто созванивался по поводу и без повода. Так что яркий образ Хеляма Рахимовича до сих пор у меня перед глазами, и он оставил свой неизгладимый след в моей судьбе.

Рахимжан Султанов

собственный корреспондент Узбекского телевидения и радио в Москве в 1977-1993 г.г.

собственный корреспондент радиокомпании «Голос России» по Узбекистану в 1993-2013 г.г.