Вернувшиеся из Сирии радикалы резали головы и жаловались на судьбу
Восток — дело тонкое, а Ближний Восток — еще и кровавое. В этом убедились те, кто следил за громким судебным процессом в столице Казахстана. Там на скамье подсудимых оказались 14 боевиков-исламистов, которые воевали в Сирии. Их обвинили в терроризме, совершении тяжких и особо тяжких преступлений. Согласно приговору в местах лишения свободы радикалы проведут от восьми до 14 лет. «Известия» разбирались в обстоятельствах этого дела, а также в том, как на родине обустраиваются другие возвращенные граждане.
«Работает только голова и сердце»
Казахстанский суд вынес приговор 14 подсудимым, которые участвовали в конфликте на Ближнем Востоке. Боевики состояли в рядах запрещенной в России террористической организации ИГИЛ. Их судили за участие в террористической деятельности, вербовке и пропаганде терроризма, возбуждение розни, незаконное распространение произведений, пропагандирующих культ жестокости и насилия.
13 человек лично присутствовали на заседаниях. Четырнадцатый — Ермухан Айыпкалиев — в 2017 году попал под обстрел и получил осколочное ранение в спину. Теперь он частично парализован, находится в больнице, в процессе участвовал по видеосвязи. «Начальник СИЗО говорит, что нет людей, кто бы мог ухаживать за мной. Других подследственных он не может заставить. Так и лежу… Я как живой труп, работает только голова и сердце», — пожаловался он в ходе разбирательства.
Характерна судьба еще одного обвиняемого — Аманжола Жансенгирова. В рядах ИГИЛ он прославился тем, что позировал с отрубленными головами врагов. На снимках, сделанных в Сирии после вооруженных столкновений, он запечатлен с автоматом Калашникова в руках. Теперь же молодой человек объясняет снимки своей доверчивостью и послушанием. «Мы тогда проходили мимо. Стояла большая толпа людей и позировали на том месте Мне дали приказ, чтобы я тоже так сфотографировался», — сказал Жансенгиров.
Другой фигурант дела — Абзал Амангельды признал, что терроризмом занималась вся семья. По его словам, отец ранее погиб в Сирии. Брата осудили на шесть, а сестру на пять лет лишения свободы. «Мы все поехали туда по наставлению отца. Он говорил, что меня никто уважать не будет, если не поеду», — объяснил Амангельды.
Судебный процесс проходил в колонии-поселении в черте Нур-Султана. На территории колонии, как и в зале суда, были усилены меры безопасности. Все фигуранты частично признали вину, но просили о снисхождении. Прокурор запрашивал для боевиков от 10 до 17 лет лишения свободы. Суд приговорил их к 8–14 годам заключения.
Наручники с мешками
Казахстан начал возвращать своих граждан из Сирии в январе этого года. Большинство эвакуировали в рамках спецоперации «Жусан» («Полынь», казахский символ тоски по родине). В зоне конфликта определялась засекреченная безопасная зона, куда тайно, чтобы об этом не узнали террористы, собирали казахстанцев. В назначенный день за ними прилетали спасатели. По данным Комитета национальной безопасности (КНБ), всего домой вернулись 277 взрослых (57 мужчин, 220 женщин) и 547 детей.
Многие дети в ходе боевых действий лишились одного или двух родителей. Во время самого перелета им старались создать благоприятные условия: кормили, дарили книжки и игрушки. На родине их отправляли на карантин в специальный адаптационный центр в Мангистауской области, где с ними работали психологи и педагоги.
Госслужащие также восстанавливали для детей документы. «Вопрос документирования решается министерством иностранных дел и акиматами (областными администрациями). Эта процедура утверждена нашим законодательством, и никаких вопросов и проблем с этим нет», — объяснял представитель Комитета национальной безопасности Бахытбек Рахымбердиев.
Мужчин доставляли в Казахстан в наручниках, с черными мешками на головах. При этом чиновники подчеркивали, что все сами просили об эвакуации, некоторые осознавали, что понесут уголовное наказание.
Среди возвращенных граждан также немало женщин. Одна из них рассказала журналистам подробности жизни в Сирии. По словам жительницы Туркестанской области Гульжан, ее супруг вначале стал последователем радикального ислама, а затем под влиянием вербовщиков перевез семью на Ближний Восток. «Муж говорил, что в Сирии есть братья, которые нас встретят. Там хорошо, там есть ислам. В Сирию мы попали через Турцию. Около двух дней находились в каком-то небольшом ауле, а потом проводник помог пешком пересечь границу», — вспоминает она.
В Сирии, однако, жизнь оказалась не очень оптимистичной. «Каждый день мы видели перестрелки, взрывы, на земле лежали части человеческих тел. Вокруг кровь», — вспоминает она. Супруг Гульжан погиб практически сразу: «Его подставили, отправили на передовую. Товарища сильно ранило упавшим снарядом. Муж побежал за помощью, но снайпер его засек и выстрелил сначала в ногу, а потом в спину». Единственный сын подорвался на мине. «Он играл со своими сверстниками на поле, наступил на снаряд и подорвался. Потом я узнала, что снаряды были выставлены, чтобы враги не могли пробраться к нам. Вечером ко мне пришла соседка и поздравила с тем, что сын стал шахидом», — говорит женщина.
Казачки замедленного действия
По данным КНБ, в рядах террористических организаций в настоящее время остается 40 боевиков-казахстанцев и 65 их жен и других членов семей. При этом желающих повоевать на Ближнем Востоке в последние два года стало гораздо меньше. Связано это с тяжелыми поражениями, которые ИГИЛ потерпело в 2016–2017 годах.
Эксперты считают, что для стран Центральной Азии сейчас важно не вернуть оставшихся, а реабилитировать тех, кто вернулся. «В Казахстане появился устойчивый термин «дерадикализация». В местах лишения свободы с осужденными проводят пропагандистскую, информационную, воспитательную работу. И чиновники после этого отчитываются о том, сколько человек «дерадикализовали», переубедили», — отмечает в беседе с «Известиями» эксперт по Центральной Азии и Среднему Востоку Александр Князев.
Он добавляет, что многие исламисты нормальными членами общества всё равно могут не стать. «Они поехали на Ближний Восток добровольно, долго там находились. Вероятно, не все раскаиваются искренне. Надо думать о том, не окажутся ли они засланными казачками», — предупреждает политолог.
При этом в 2019 году из Казахстана выслали 31 иностранца-исламиста. Все они находились в розыске за причастность к террористической деятельности. В соцсетях многие считают, что не стоило возвращать на родину и боевиков-казахстанцев. «Люди редко меняют убеждения, так что это всё бомбы замедленного действия. Мало ли что обещают? Лучше бы оставили их, где были. И лишили гражданства», — говорит один пользователь. Другой считает, что наказывать радикалов следует максимально сурово: «Нечего их выгораживать! Дать им по 25 лет с конфискацией имущества у всех родных, чтоб караван нищих родственников их проклял». Третьи говорят, что жалеют только детей.
Надо вводить смертную казнь за терроризм и пускать их расход а тела кремировать, чтобы не думали, что в рай попадут.