Юбилей известного деятеля – событие общественное. В особенности — юбилей заслуженного деятеля искусств Узбекистана, нашего современника, который отдаёт все силы служению искусству и своему народу. Дань почестей и уважения такому человеку — долг современников. Редакция начинает публикацию большого очерка о замечательном человеке, коренном ташкентце Андрее Слониме — режиссёре, сценографе, поэте и публицисте.
Заслуженному человеку из рода, который внёс большой вклад в жизнь города, в прошлом присваивалось звание потомственного гражданина. В наше время эти звания, к сожалению, давать не принято. Потому назовём героя очерка просто гражданином Ташкента — это высокое звание Андрей Евсеевич заслужил сполна, как и любовь поклонниковсвоего творчества и уважение коллег.
Семидесятилетие со дня рождения — дату солидную — Андрей Слоним отмечает творческим вечером в Государственном академическом Большом театре имени Навои, которому служит верой и правдой около трёх десятилетий. Вечер состоится 16 февраля и станет щедрым подарком юбиляра и всего театрального коллектива ташкентским зрителям — вход в театральный зал объявлен свободным.
Этот благородный жест, несомненно, в традициях ташкентской династии Слонимов, речь о которой впереди. Как и о том, что разумного, доброго и вечного Андрей Евсеевич успел посеять на ниве жизни. И о том, какими плодами наградила его судьба. О заслуженном, известном и талантливом человеке расскажут друзья, ученики, зрители и сам юбиляр. О современнике, предки которого оставили глубокий след в истории Ташкента и который достойно продолжает славную династию Слонимов, хотелось бы написать по возможности подробнее.
Из официального досье Андрея Слонима
Родился в 1949 году, в Ташкенте. В 1974 году получил диплом Ташкентского театрально-художественного института. Поставил более 65 спектаклей — оперных и драматических, является сценографом нескольких балетных постановок, во многих своих спектаклях выступал и как художник-сценограф.
Сегодня Андрей Слоним — один из ведущих мастеров оперной режиссуры Узбекистана. В постановках раскрывает музыкальную драматургию и образность произведения в своём, авторском осмыслении, владея современными стилистическими приёмами решения спектакля. Сохраняя верность стилю композитора, исторические характеристики эпохи, в которой происходит действие спектакля, наделяет героев узнаваемыми чувствами и чертами, близкими и понятными современному зрителю.
Дополним парадный портрет живыми словами.
Из воспоминаний Лидии Козловой, друга детства
— Шёл 1956 год. Я была второклассницей школы №44 имени Ушинского, когда в нашем классе появился Андрей Слоним. Он был на год младше нас, и до этого нигде не учился. Мы, поступившие в школу в 1955 году, целый год «грызли» гранит чтения, письма, арифметики. Конечно, испытали ревнивое чувство к мальчику, «перепрыгнувшему» первый класс. Наша учительница, Клавдия Владимировна Орлова, устроила новичку что-то вроде экзамена у доски. Задавала вопросы, диктовала предложения. После опроса наше недоумение рассеялось: Андрей справился со всеми заданиями для второго класса безукоризненно.
Так мы повстречались с обыкновенным вундеркиндом. Не помню, чтобы Андрей как-то старательно учился. Нет, он словно всё знал наперёд. К примеру, у нашего математика Игоря Абрамовича Дорфмана была такая забава: вызвать одновременно нескольких учеников, поставить в ряд у доски и задать немыслимые вычисления с неимоверными цифрами. Это «шоу» всегда имело один итог. Я с трудом пыталась вспомнить, какие же цифры только что прозвучали. Андрей, стоя у доски, немного наклонял голову, по-особому складывал руки на уровне груди, соединяя кончики пальцев левой и правой ладони, и совершенно спокойно, даже буднично выдавал «на гора» один за другим результаты.
Помнится, семья Слонимов устраивала замечательные ёлки в своём фамильном особняке. Дом, в котором жили Слонимы, знали все староташкентцы — такой он был, наш родной город.
Мы ходили на эти домашние праздники с удовольствием. Сопровождала нас мама Эти Левиной — тётя Лена.
Страстным увлечением Андрея был драматический кружок. Как правило, он играл в школьных спектаклях злодеев, отрицательных героев детских сказок. В восьмом классе уже режиссировал, ставил небольшие миниатюры. У Слонимов все были театралами. И семья была особая, и мальчик особенный, непохожий на других. Он сочинял стихи и музыку, импровизировал на рояле, рисовал. Так что все его творческие задатки ярко проявились в детстве и юности. После окончания восьмого класса Андрей перешёл в 110-ю — самую лучшую ташкентскую школу тех лет, с математическим уклоном. Увлечение театром переросло в любимую профессию. Я тоже посвятила себя театру.
Из произведения Андрея Слонима «Шелест листвы воспоминаний (коллаж размышлений о былом)», опубликованного в журнале «Звезда Востока».
И я пойду по улице своей.
Дубы прошелестят слова живые,
И щёлканье упавших желудей
Отмерит дни ушедшие, былые.
На улице пустой лишь шум шагов
Приходы и уходы обозначит,
А звуки всех произнесённых слов
Сольются в хор, что слишком много значит.
«…Своя улица, несомненно, есть у каждого из нас, — пишет автор. — …Ты прожил на ней свое детство и юность, по обстоятельствам ты теперь живешь совсем в другом месте – а вполне реальная улица живет особой жизнью, которая вершится в иных пространствах и временах. …А ты ощущаешь неразрывное единение с ней – и с той, былой, и с нынешней, в чём-то совершенно другой, не схожей с прежней.
Мне доводится встречаться с «моей» улицей довольно часто. Как раз напротив дома, в котором я родился и вырос – находится здание Узгостелерадио. Здесь мне приходится нередко отвечать на приглашения редакторов радио и выступать в прямом эфире. А совсем недавно в этом здании проходила студийная запись оперного спектакля – премьеры оперы нашего известного композитора М.Бафоева «Хамса», которую мне довелось поставить. И я в многотысячный раз окидываю взором два заветных дома моей улицы…
Сейчас оба этих дома после многочисленных реконструкций несколько изменили свой вид. В них реконструировали перекрытия, обновили оконные переплеты, слегка изменили конфигурации фасадов. Но в целом они остались почти такими же, как были.
Все так же шумят своей листвой вековые дубы над этими домами. Эти замечательные дубы тоже неразрывно связаны с историей этих домов и хранят свои тайны. С детства, засыпая под шелест их листвы, а в периоды осени – под мерный стук падающих желудей – я привык слушать «шаги» этих таинств, неуловимую недосказанность всего, что осуществлялось как бы «рядом» с текущими событиями, но в неразрывной связи с каждым из них».
Вкратце перескажу историю семьи Андрея Евсеевича, коренного ташкентца в третьем поколении.
В начале 70-х годов XIX века его прадед Илья Слоним с супругой прибыл в Туркестан из Оренбурга. Ехала чета Слонимов на верблюдах – железной дороги между Ташкентом и Оренбургом тогда не существовало. Прадед устроился работать в ташкентскую типографию и вырастил со своей женой четверых талантливых сыновей. Один из них — Моисей Ильич, окончив ташкентскую гимназию с золотой медалью, поступил на медицинский факультет Казанского университета. Это был будущий дед Андрея Евсеевича.
Получив диплом врача, он вернулся в Ташкент. Как уездный доктор объездил множество уголков Туркестанского края. Универсальный практический опыт позволил ему провести ряд изысканий по борьбе со специфичными местными болезнями. Талант диагноста и несколько стажировок в Петербурге и в Европе позволили М.И. Слониму стать одним из виднейших и авторитетнейших медиков Туркестана.
Именно М.И. Слонима — известнейшего врача — вызвали к заболевшей чёрной оспой велико русской актрисе В.Ф. Комиссаржевской, которая в 1910 году гастролировала в Ташкенте и Самарканде. Она единственная из своей труппы не сделала себе прививку против оспы. Болезнь в то время была неизлечимой. Всё, что было возможно для облегчения состояния больной Моисей Ильич выполнил с полнейшей самоотдачей.
— В нашем семейном архиве хранится врачебный дневник, — пишет Андрей Евсеевич, вспоминая эту историю, — где почерком, который сегодня трудно разобрать, дед фиксировал каждый момент состояния больной, чтобы любыми средствами постараться вырвать ее из объятий рокового недуга… Хранится в нашей семье и большая фотография Веры Федоровны, на которой остались автографы десятков актеров труппы Комиссаржевской и трогательная надпись: «Выдающемуся доктору М.И. Слониму – с благодарностью. Осиротевшая труппа»…
Врачом стал и брат деда – Соломон Ильич. Первым в Туркестане он выписал рентгеновский аппарат и с 1916 года вел с его помощью регулярное обследование больных. Помог очень многим. В те годы мало знали о губительной силе рентгеновских излучений, и защиты от них не применялось. Соломон Ильич в результате полученных доз облучения не прожил и пятидесяти лет…
Выдающимися деятелями были и два других брата Моисея Ильича.
Михаил Ильич стал генетиком, познав всю тяжесть репрессий за занятия «лжнеаукой», каковой объявили в 20-30-е годы генетику а Лев Ильич – замечательным инженером, авторе смелого и новаторского для того времени проекта моста через Салар рядом со старым Ташми. Мост служит городу доныне.
Как же появились два дома Слонимов, известные и сегодня под этим именем? К ним как достопримечательности столицы ташкентцы ходят на экскурсию. Сейчас в зданиях размещён Республиканский Фонд ветеранов «Нуроний», до этого его занимал Союз театральных деятелей. Самым уместным было бы расположить в этих зданиях музей истории русского Ташкента — если таковой вообще мог бы быть создан.
В 1926 году государство стало активно поддерживать ученых и выдало ссуды на строительство для них жилья. Для семей братьев-медиков Моисея и Соломона Слонимов по проекту архитектора Бауэра выстроили два дома, отличавшихся общим академичным стилем. В начале тридцатых семья Соломона Ильича перебралась в Москву, его дом перешёл в собственность государства, в нём разместились новые жильцы.
Во втором доме, по адресу улица Карла Маркса, 51 – многим ташкентцам знакомому и уважаемому — продолжали жить дети и внуки Моисея Ильича. В нём-то и провёл детство и юность Андрей Евсеевич Слоним, трепетно храня в памяти все его особенности. Высокие потолки и толстые стены зимой сохраняли тепло, а летом — прохладу. Красивое парадное крыльцо, «онегинская» терраса, выходящая сад, где росли редкие для Ташкента три огромные голубые ели. Их привезли деду из Нальчика маленькими кустиками в кадках. И они жили вплоть до переезда Слонимов из этого дома в 1975 году.
Продолжение следует
Тамара Санаева
Фото из архива Андрея Слонима
