В последние несколько дней в Афганистане очень неспокойно. В среду в Кабуле смертник взорвал учебный центр, где как раз шли занятия — погибли 48 человек.
В тот же день в провинции Баглан на севере страны 44 афганских полицейских и военных погибли в результате атаки на военную базу.
В тот же день талибы объявили, что больше не гарантируют безопасность сотрудникам Международного Красного Креста на контролируемых ими территориях, поскольку те не уделяют достаточно внимания членам движения, находящимся в кабульских тюрьмах.
В конце прошлой недели на протяжение трех дней талибы атаковали город Газни, занимающий стратегически важное положение между Кабулом и Кандагаром.
Хотя власти утверждали, что угрозы захвата города нет, по свидетельствам местных жителей, талибы практически полностью контролировали Газни все выходные, отойдя из города лишь к вечеру воскресенья.
От взрыва в учебном центре талибы открестились (подозрение пало на членов запрещенной в России группировки «Исламское государство»), однако об остальных своих успехах сообщают регулярно.
Действенная сила
Как полагают аналитики, у нынешнего обострения несколько причин.
Во-первых, прошел год с момента, когда президент США Дональд Трамп объявил об активизации борьбы с талибами. С тех пор их бомбили с удвоенной интенсивностью и даже убили несколько значимых фигур в движении.
Талибы напоминают, что эта кампания имела очень ограниченный успех — они по-прежнему сильны и могут осуществлять крупные операции в разных районах страны.
Во-вторых, афганское лето, наиболее пригодное для широкомасштабных по местным меркам операций, скоротечно. С наступлением осени проводить их станет труднее, а зима и вовсе сделает многие из них невозможными.
Но самое главное — талибы дают понять, что они являются действенной силой в Афганистане, и будущее страны не может решаться без их участия.
Прямые переговоры
Это напоминание не случайно: 23 июля в Дохе, где у талибов имеется свое представительство, состоялась встреча представителей движения с высокопоставленными американскими дипломатами.
Талибы настояли на том, чтобы встреча проходила без участия и даже присутствия представителей официального Кабула — и это условие было выполнено.
Разумеется, никаких судьбоносных договоренностей на встрече достигнуто не было. Талибы сообщили, что договорились встречаться и дальше и разрешить афганский конфликт посредством диалога.
Американцы вообще не сообщили ничего. Но здесь важно другое: похоже, отношение Трампа к афганской проблеме и методам ее решения изменилось.
За неделю до встречи в Дохе газета New York Times написала, что американские дипломаты получили директиву от администрации президента установить прямые контакты с «Талибаном». Это радикальное изменение подхода — ранее Трамп настаивал на том, что никаких переговоров с талибами вести не будет.
Интересно, что еще в феврале на конференции по безопасности в Кабуле президент Афганистана Ашраф Гани предложил признать «Талибан» политическим движением. Гани также предлагал начать переговоры без каких-либо предварительных условий, обещая прекращение огня, возможный обмен пленными и даже выдачу паспортов членам «Талибана».
Предложение это, однако, не получило развития — в немалой степени потому, что талибы не проявили к нему интереса.
Военный тупик
Главная проблема — это присутствие иностранных войск в Афганистане, в первую очередь американцев, напоминает редактор Афганской службы Би-би-си Давуд Азами.
Вопрос об их выводе талибы предпочитают решать напрямую с американцами, понимая, что с афганским правительством договориться об этом вряд ли удастся.
После решения этого вопроса можно будет говорить и о дальнейшем устройстве Афганистана и месте в нем представителей «Талибана». Пока же эта дискуссия беспредметна.
Давуд Азами полагает, что и в Кабуле, и в горах Пакистана, где скрывается руководство движения, понимают, что потенциал для силового решения в Афганистане исчерпан: ни одна из сторон не может подчинить себе всю страну и истребить противника.
Кажется, это поняли и в Вашингтоне, где к тому же попросту устали от длящейся уже 17 лет войны, которую невозможно выиграть и которая влетает в копеечку американскому налогоплательщику.
В этих условиях «Талибан» может рассчитывать на участие в процессе примирения, причем в одной из главных ролей. Ну а чтобы в Кабуле и Вашингтоне не посчитали это слабостью, движение демонстрирует свою военную мощь.
«Талибан» и другие
На пути к примирению, тем не менее, еще остается немало препятствий.
Во-первых, настроения в самом «Талибане». С одной стороны, объявив в июне о трехдневном прекращении огня по случаю Ураза-Байрама, талибы (кстати, как и правительственные силы), практически безукоризненно его соблюдали.
По мнению Давуда Азами, это демонстрирует силу и авторитет руководства движения в не меньшей степени, чем способность проводить координированные нападения в разных частях страны.
По мнению востоковеда Алексея Малашенко, единства в рядах «Талибана», которым движение традиционно гордилось, уже давно нет. Многие его члены устали от бесконечной войны и с удовольствием откажутся от вооруженного сопротивления, тем более что военное давление на талибов все эти годы было весьма значительным.
Однако к мирной жизни и политической борьбе готовы далеко не все. Наиболее радикально настроенные талибы покинут движение и уйдут в конкурирующие группировки вроде ИГ — хотя таких, как полагают эксперты, будет не так много. Борьба с «раскольниками» в афганских горах может затянуться на десятилетия, как, собственно, и случилось с самими талибами, разгромить которых не удается уже 17 лет.
Во-вторых, «Талибан» существует и действует не сам по себе. Сегодня в поддержке движения обвиняют в первую очередь Пакистан, Россию и Иран.
Все они отрицают, что передают талибам оружие (сами талибы утверждают, что оружейный рынок Афганистана и без того богат всем необходимым), однако признают, что поддерживают отношения с движением. Очевидно, что и Исламабадом, и Москвой, и Тегераном движут практические соображения, которые не всегда совпадают.
В Пакистане талибов поддерживали всегда — собственно, само движение родом оттуда. Россию же талибы (многие из которых — бывшие муджахеддины, воевавшие против советских войск в Афганистане) исторически считали врагом.
Региональные интересы
Многие обозреватели отметили совпадение по времени ухудшение отношений Москвы и Вашингтона (и Вашингтона и Исламабада) и рост российской активности в Афганистане.
«Было бы преувеличением сказать, что Россия рассматривает талибов как стратегического союзника. Скорее всего, налаживая связи с «Талибаном», Москва пытается решить краткосрочные и среднесрочные задачи. Поддерживая талибов, Россия может больно ущипнуть США в этом регионе, с одной стороны, и не допустить укрепления ИГ, с другой», — полагает редактор Афганской службы Би-би-си Асиф Маруф.
Однако наряду с желанием осложнить жизнь американцам и НАТО в целом у России есть и свои интересы в стабилизации Афганистана: исламистское подполье и афганский героин. Ни то, ни другое России не нужно, поэтому сильная власть в Кабуле, которая перекроет этот «экспорт», вполне в интересах Кремля — кстати, и других стран тоже.
Похожие соображения движут и Тегераном. Более того, по некоторым сведениям, талибы налаживают каналы связи и с другими региональными игроками, в первую очередь, с Индией и Китаем.
Когда будет мир?
При том, что стратегические интересы региональных держав в Афганистане, видимо, совпадают, методы их реализации могут существенно различаться.
Снова допустить захват власти талибами ни западные, ни соседние страны, по-видимому, не согласятся — хотя бы потому, что, находясь у власти, талибы не сумели ни решить вопросы наркотрафика, ни пресечь экспорт джихадистов (да и не очень-то стремились это сделать).
Однако без включения «Талибана» в афганский мирный процесс добиться успеха тоже вряд ли получится. Талибы же не устают напоминать, что они — сила, с которой нельзя не считаться. Согласно недавнему исследованию Би-би-си, члены движения сегодня активно действуют примерно на 70% территории Афганистана.
А это означает, что военные действия в Афганистане (и сопутствующие им многочисленные жертвы, в том числе среди мирных жителей) в ближайшее время не прекратятся.
