Так считает Михаил Задорнов. А ему можно верить — ведь он потомственный писатель и читатель с большим стажем.
Но вот мне, к сожалению, в последнее время встречаются противоречивые люди. Как-то с Рашидом Умаровичем, большим докой в области информационно-коммуникационных технологий, мы разговорились о современных флэш-накопителях. Я, исходя из собственных потребностей, нацелилась всего на 8 Gb, он же настойчиво рекомендовал приобрести модель на 64. Примерно такую, как у его сына Руслана, старательно готовившемуся к поступлению в гуманитарный вуз.
Молодой человек заранее, не отклоняясь от школьной программы, переписал всю «классику» на флешку и регулярно на радость родителям прослушивал ее через наушники и дома, и прогуливаясь по городу. Мой знакомый явно гордился своим «продвинутым» парнем, который по мнению отца почти без запинки отличал всех трех «классических» Толстых от Чехова, Гоголя от Грибоедова, Пушкина от Маяковского, но в основном … по именам и названиям их произведений. На всякий случай я поинтересовалась, а не пробовал ли Руслан пополнять свои знания традиционным способом, например, через печатные издания?
Прощание с книгой
-А зачем? — Искренне удивился Рашид Умарович. Ведь в наше время очень модно «самообразовываться» через интернет, где есть «все и про все». К тому же, мы давно освободили полированные полки от пыльных книжек, отправив их прямиком в макулатуру.
-Конечно, супруга пока оставила кое-какие томики, которые благодаря коленкоровым переплетам стойко переносят ее влажную уборку, — обнадежил меня мой собеседник. И, сосредоточившись, попытался конкретно вспомнить всех «оставленных». В общем выяснилось, что в их число временно попали: Александр Пушкин, Омар Хайям и Шерлок Холмс.
И тогда я припомнила искреннюю реакцию дочки моих приятелей, которая обойдя нашу квартиру, пришла в недоумение от слишком «книжного» интерьера моего рабочего кабинета.
-Неужели вы все это прочитали, поинтересовалась она, показав на многочисленные полки с книгами? Я утвердительно кивнула. -А когда?
-В основном еще в школьные годы,- доложила я любознательной студентке. Эдак лет до шестнадцати, а теперь лишь периодически перечитываю.
-И вам в наше время интересны вот эти старые книжонки, — с недоумением воскликнулала девушка, показав рукой на неброские томики Э.М. Ремарка? Пришлось сознаться, что и сейчас частенько почитываю.
При этом, я как-то сразу припомнила всю свою детско-юношескую историю «вхождения» в бескрайний мир литературы, которая, как и у многих моих ровесников, началась с наивных детских народных сказок, «Мифов и легенд Древней Греции», с рассказов о животных В.Бианки.
А уже затем без особой подготовки вместе с некоторыми любознательными одноклассниками с азартом переключилась на толстенные тома загадочного Г.Уэлса, Ж.Верна, Д.Лондона, О.Бальзака, Ф.Шатобриана, А.Куприна, Г.Мопасана, Э.М.Ремарка,Р.Олдингтона и иже с ними. Читала и перечитывала их, слегка приоткрыв крышку парты, или ночами под одеялом, подсвечивая себе фонариком, дабы не привлекать родителей, строго соблюдавших режим.
Многие из этих книг нам выдавали в двух скромных городских библиотеках, другие мы на спор старательно извлекали из «тайников» родительских книжных собраний, а затем на школьных переменках давали друг другу почитать на пару-тройку дней. Но в девятом классе нам вдруг несказанно повезло, потому что на «уроки производственного обучения» пол класса направили в университетскую библиотеку, в то время базировавшуюся в здании нынешнего Ташкентского международного вестминстерского университета. Вот уж где было раздолье!
Именно там состоялось настоящее знакомство с иной литературой, которая многих из нас сподвигла и к штурму классической философии. Ницше, Спиноза, Вольтер, Руссо, Шеллинг, Декарт и Кант внесли некую новизну в скучную, предсказуемую и давно изученную школьную программу, предоставляя обширные возможности для наивных юношеских споров.
Родители только разводили руками — мол, занесло молодежь…И, для того, чтобы навести порядок в горячих юных головах, стали выписывать безлимитные научные журналы, которые в определенной степени повлияли и на содержание школьных сочинений, и на выбор профессии.
Вспомнилась мне и давняя история, когда судьба наконец-то осчастливила меня, «вложив» в руки этот самый заветный двухтомник Ремарка, любимого писателя юности, который своими знаковыми романами навсегда сделался для многих из нас эталоном настоящей, умной литературы.
Трудная встреча
Современному младому племени, однажды нырнувшему в дебри интернета и засевшему там основательно, сложно объяснить, что с некоторыми произведениями современников многие из нас зачитывались благодаря некоторым библиотекам, выдававшим по установившейся очереди «толстые журналы», кочевавшие в течение нескольких дней из рук в руки.
Потом уже через знакомых некоторым удавалось заказать пару ротапринтных «фолиантов», тем самым пополняя новинками и личную библиотеку и создавая фонд для обмена. Когда же в продаже наконец появлялась настоящая книга, то она не сразу заменяла на полке обветшалый «ротапринт».
К творческому самообмену, который сначала проходил рядом с центральным универмагом под неусыпным оком стражей порядка, а затем по просьбе «интеллигентных читателей» в одном из столичных домов культуры, все готовились очень тщательно. Это был сложный и не всегда обоюдно приятный процесс.
Но мой Ремарк обмену не подлежал — он был мне подарен.
Дарителя моего драгоценного двухтомника, к сожалению, уже нет в живых. Но несколько десятилетий назад Он был относительно молод, щеголеват и состоятелен. Этот поклонник периодически возникал передо мной, приглашая провести время в любом столичном ресторанчике или кафе. Знакомые, зная о его упорных ухаживаниях, сначала намекали, а потом стали открыто поговаривать, что два свободных человека могли бы как-нибудь вечерком скрасить свое одиночество, а далее уж как получится…
Наконец в один прекрасный летний вечер он, как говорится, взял меня измором, и мы, вопреки моим принципам, отправились в очень модное кафе. Посидели, послушали музыку, закусили и пошли гулять по вечернему городу. Высокие каблуки и вечернее платье в пол совершенно не располагали к длительной прогулке. И вскоре, остановив машину, мы уже мчались по осеннему городу. Когда машина остановилась у дома, мой спутник, расплатившись с водителем, по знаку человека на обочине прошел несколько шагов вперед и остановился перед новенькими «Жигулями», приветливо распахнувшими свой багажник.
Подошла и я, а, заглянув, вздрогнула от восторга: передо мной были книги, сам вид и названия которых вызвали бурю неуправляемых чувств.
Так, на лощенной, белоснежной бумаге вперемешку лежали роскошные многотомные словари и толстые, нестандартные цветные альбомы самых известных Музеев мира, меж ними мелькали яркие детские книжки, отпечатанные в Финляндии. А несколько оригинальных изданий модных писателей и поэтов в ледериновых переплетах манили острым изысканным запахом.
Мой спутник нехотя повертел в руках несколько иностранных детективов Р.Стаута, М.Спиллейна и Дж.Макдональда. Потом робко взялся за объемный сборник стихов «О Любви». Но я среди всей этой совершенно недоступной роскоши вдруг обнаружила скромный двухтомник Ремарка, отпечатанный на простенькой бумаге без иллюстраций. На фоне других изданий он одновременно и удивлял, и покорял своей явной непрезентабельностью.
Лучший подарок
Но это был настоящий Эрих Мария Ремарк, как говорится, в «белом»! Продавец оказался способным психологом и, внимательно вглядевшись в потенциальных покупателей, быстро сообразил, что эти два томика теплым осенним вечером ему удастся реализовать по совершенно нереальной цене. Все это он наверняка быстро считал по моему восторженному лицу и рукам, которые ни за что на свете не желали расставаться с заветными томиками. Мой спутник поступил мудро и, отведя меня в сторонку, вернулся к продавцу.
Судя по быстроте реакции, он даже не попытался оспаривать выставленный счет и быстро вручил несколько крупных купюр нетерпеливому коммивояжеру. Тот, воодушевленно помахав мне рукой, моментально растворился в потоке машин. Пожав плечами, мой спутник добавил к двухтомнику роскошный букет цветов, тихо бормоча, что его друзья никогда и ни за что не поверят, что его знакомая предпочла модной французской косметике скромный двухтомник прозы «какого-то немца»… Но по приподнятому настроению чувствовалось, что этот мой необычный выбор он сильно зауважал и даже со временем кое-где приводил в пример, не называя действующих лиц.
Шли годы, «байку» про «странную» девушку, получившую в подарок ну очень дорогие книжки(!), мне потом не единожды приходилось выслушивать в разных интерпретациях. При этом собеседники всегда с интересом выспрашивали: А что у вас там, в столицах, все такие ненормальные?..
-Встречаются,- честно отвечала я. И это было правдой.
Настоящая охота
Потому что, многие мои сослуживцы и друзья в годы повального книжного дефицита, выезжая в служебные командировки, активно «охотились» в дальних районах не за импортным «шмотьем», а именно за интересными книжными новинками. Теми самыми дорогими, роскошными, русскоязычными книгами, которые по чьим-то нелепым разнарядкам направлялись в самую что ни на есть глубинку, надолго оседая там, в хлипких подвалах и складах-сараях в ожидании своего преданного читателя. Ну, а в местных аэропортах, едва взглянув на тяжелую книжную поклажу, таких книгочеев пропускали без особого досмотра.
А вот настоящее пиршество богов начиналось на следующий после приезда вечер, когда вокруг стола с книжными приобретениями собирались почетные гости, с доброй завистью рассматривая очередные приобретения. Тот подарочный двухтомник Ремарка за минувшие годы совершенно не обветшал и, как символ уходящей книжной эпохи, по-прежнему стоит на почетном месте среди других моих личных раритетов.
Однако, как заметил в минувшем веке и сам писатель в одном из своих произведений «… до чего же глупо устроено всё на свете», если нынче не всякому человеку дано повстречаться с Книгой.
Но вот читать замечательную прозу Эриха Мария Ремарка, Эльзы Триоле или Ричарда Олдингтона и иже с ними на экране «kompa» — это, на мой взгляд, по меньшей мере, кощунственно.
НАТА АЙРУМОВА
