Из цикла «Туркестанские генерал-губернаторы»
Весной 1863 года оренбургский генерал-губернатор вызвав к себе начальника своего штаба, приказал тому провести рекогносцировку от укрепления Джулек до города Туркестана. Зная азартный характер Черняева, Безак настоятельно попросил его ограничится исключительно разведывательными целями. Однако, разве можно было остановить горячего офицера, когда речь шла о славе.
Выйдя в марте из Оренбурга казачий отряд Черняева к концу мая дошел до крепости Сузак. В это время там вспыхнуло восстание против жестокого кокандского правления. Русский полковник, не смог удержаться от боя и приказал артиллерии поддержать восставших. Кокандский гарнизон сдался, а жители Сузака попросилось в российское подданство.
Безак получив донесение об этом был взбешён и напуган неприятными последствиями, которые вероятней всего последуют. Петербургу это вряд ли бы понравилось. Начальник Сырдарьинской линии полковник Н. А. Верёвкин[1] в письме к Черняеву писал по этому поводу: «Разрушение Сузака. было бы дело прекрасное, но опасаюсь я, чтобы оно не повело к каким-либо неприятным запросам из Петербурга и не подняло бы шума в политическом мире; теперь же, при натянутости наших отношений с Англией, у нас особенно боятся давать повод англичанам к опасениям и неудовольствиям».
Однако, опасения оказались напрасными. К этому времени отношения Петербурга и Лондона резко ухудшились из-за Польши[2] и действия Черняева вызвало весьма положительную оценку его действий. Заговорили даже о войне. Уже упоминаемый нами Игнатьев, например, считал, что если бы России пришлось снова воевать с Англией в Европе, то можно было бы двинуть отряд Черняева по Амударье к Кабулу, а другие войска послать туда же с Кавказа для создания угрозы Британской Индии.
А «Сузакское дело» Черняева стало для него по сути репетицией будущих операций в Средней Азии: натиск, энергия, решительность, не дожидаясь указаний начальства.
Даже робкие российские дипломаты из Министерства иностранных дел осмелели. Тем более, что Британия по-прежнему не оставляла попыток утвердить свое присутствие в Центральной Азии, к освоению там водных путей и захвату рынков. Поступали сведения о прибытии в Коканд и Бухару английских агентов. Это была вполне достоверная информация. Так, российский военный агент в Лондоне полковник Новицкий[3] прислал в МИД добытый им доклад губернатора Пенджаба Р. Монтгомери «Торговля и ресурсы стран на северо-западной границе Британской Индии». В нём без обиняков излагались пути и способы освоения Средней Азии и её рынков для широкого проникновения туда английских товаров.
Поэтому медлить было нельзя и по инициативе военного министра Милютина[4], был подготовлен доклад о действиях России в Средней Азии.
Вот, что пишет в своих воспоминаниях сам военный министр: “План этот был утвержден Государем и состоял в том, чтобы с наступлением весны одновременно двинуть два отряда навстречу друг другу: один со стороны Яны-Кургана, от войск Оренбургского края, другой — от Верного или Пешпека, из Западной Сибири. Сначала предполагалось сомкнуть линию по северной стороне гор Каратау, в Сузаке; но потом принято было мнение начальника Сыр-Дарьинской линии полковника Веревкина, чтобы пунктом соединения двух отрядов был город Туркестан (или Азрет). Поэтому назначено было полковнику Веревкину в мае месяце двинуться с отрядом к этому городу, в то же время как со стороны Верного отряд полковника Черняева двинется к Ауле-ата и, овладев этим пунктом, пойдет далее на соединение с Веревкиным”.
Таким образом две укреплённые линии – Сибирская и Оренбургская, — сомкнутся, и будет создана сплошная пограничная линия по хребту Каратау. В декабре 1863 года доклад был представлен Милютиным императору Александру II, который его одобрил. Начинался новый, наступательный этап российской среднеазиатской политики.
Весной 1864 года навстречу друг другу, как и предусматривалось планом, одновременно вышли два военных отряда. Из Верного на запад, вдоль Александровского хребта, выступил отряд полковника Михаила Черняева, состоящий из 1500 бойцов при 4-х орудиях, из Перовска, вверх по Сырдарье, двинулся полковник Николай Веревкин, в его отряде было 1200 человек и 10 орудий. И это была уже обновленная русская армия. С 1861 года в Российской империи проводилась кардинальная военная реформа под руководством нового военного министра Дмитрия Алексеевича Милютина, принадлежавшего к числу наиболее просвещённых сторонников преобразований Александра II.
Д. А. Милютин, портрет П. Ф. Борель, Портретная галерея русских деятелей 1864-1869., СПб.
Результаты реформы впечатляли: были созданы военные округа, началось перевооружение армии, была введена всеобщая воинская повинность и система призыва резервистов, изменена система боевой подготовки солдат. Срок воинской службы сократился с 25 до 16 лет, начато обучение рядовых грамоте и ликвидирован существовавший порядок физического наказания нижних чинов.
Воины Черняева и Верёвкина, кроме того, были опытны и великолепно подготовлены.
В состав отряда Черняева входили не только военные. По ходатайству Русского географического общества к военной экспедиции присоединился исследователь Н. А. Северцов[5]. Кроме того, участие в походе приняли горный инженер А. А. Фрезе[6] и художник М. С. Знаменский[7]. На последнего была возложена обязанность зарисовывать «планы и виды» местностей и укреплений, занятых русскими войсками. При командующем в качестве переводчика состоял штабс-капитан Чокан Валиханов[8].
4 июня, миновав Пишпек, Черняев штурмом овладел крепостью Аулие-Ата.
Об отношении русских к жителям павшей крепости рассказывает в своих воспоминаниях участник похода подпоручик Гилярий Сярковский, командовавший передовым ударным отрядом: «Все наши потери при штурме ограничились двумя стрелками нашей роты. Потеря же коканцев весьма значительна: отрядные врачи Мациевский и Левицкий несколько дней делали перевязки раненым. К сожалению, в числе последних были женщины и дети… Раненым женщинам и детям офицеры давали чай, сахар; с пленными наши солдаты делились последним сухарём. Аулиеатинцы сразу оценили гуманное с ними обращение; солдат иначе не называли, как «тамыр» (приятель). Часто можно было видеть на базаре солдата, пьющего со своим тамыром-сартом чай из одного кунгана. Лавки на базаре были все открыты на другой день после взятия Аулие-Ата, а лепёшки, жареные пирожки и вкусные, приготовленные на пару пельмени сарты продавали нам по неимоверно дешёвой цене вечером сразу же после штурма»[9].
В июле отряд Черняева подошел к Чимкенту. Здесь его встретило 25-тысячное кокандское войско. Отбив нападение, русские войска, тем не менее, вынуждены были отступить. Впрочем, отошли и кокандцы. В это же время отряд Веревкина взял крепость Туркестан.
За эти победы оба полковника были произведены в генералы.
Объединившись, два отряда под командованием Черняева направились к Чимкенту.
Из книги “Туркестанский край в 1866 году. Путевые заметки П. И. Пашино”. 1868 г.
Не успели русские отряды подойти к расположенному недалеко от Чимкента городку Манкенту, как навстречу им вышла делегация и объявила, что город сдаётся. Командующий авангардом М. Г. Лерхе[10] в ответ на это заявил, что в благодарность он даже не введёт в город войска. У ворот был поставлен караул, а следующим утром русский отряд походным строем прошёл через Манкент и направился дальше. За солдатами шли восторженные жители, угощая солдат арбузами.
А вот штурм Чимкента, из-за отказа коменданта крепости капитулировать, оказался кровавым. Но, как пишет Сярковский «Черняев своим благородством, деятельностью и заботой о жителях способствовал забвению жестокостей штурма».
Окрылённый успехом, новоиспечённый генерал с отрядом в 1550 человек при 12 орудиях отправился добывать самый главный военный приз этой кампании. Впереди был Ташкент.
В.ФЕТИСОВ
Продолжение следует
На заставке: Сырдарьинская укреплённая линия, форт №2 (Карамакчи). Набережная Сыр-Дарьи у форта. Фотография А. Куна из “Туркестанского альбома. Часть этнографическая”. 1871 г.
[1] Верёвкин Николай Александрович (1820 —1878) — русский генерал, участник Крымской войны и Туркестанских походов.
[2] Имеется ввиду подавление русской армией Польского восстания (1863-1864) против власти Российской империи на территории Царства Польского и Западного края.
[3] Новицкий Николай Александрович (1825 —1893) — генерал-лейтенант, русский дипломат. В 1860 году назначен военным агентом в Лондоне. В Англии он уделял пристальное внимание оружейной теме. 17 апреля 1871 года назначен военным агентом в Риме. В 1881 году произведен в генерал-лейтенанты. 15 ноября 1881 года уволен от службы с мундиром и пенсией. Скончался от воспаления легких 4 мая 1893 года, похоронен на протестантском кладбище близ Флоренции.
[4] Милютин Дмитрий Алексеевич (1816 — 1912) — граф, выдающийся русский государственный деятель, военный историк и теоретик, военный министр (1861—1881), основной разработчик и проводник военной реформы 1860-х годов. Последний из русских подданных, носивший чин генерал-фельдмаршала.
[5] Северцов Николай Алексеевич (1827-1885), выдающийся российский зоолог, зоогеограф и путешественник, один из пионеров экологии и эволюционного учения в России. В 1857-79 исследовал Ср. Азию, создал первые комплексно-географические характеристики ее природы. Труды по зоогеографическому районированию Палеарктики, птицам России и Туркестанского края.
[6] Фрезе Александр Александрович (1840—1918) — русский генерал от инфантерии, участник русско-урецкой войны 1877—1878, член Государственного Совета Российской империи. В 1864—1865 годах, будучи горным инженером, участвовал в Туркестанских военных походах против Кокандского Ханства.
[7] Михаил Степанович Знаменский (1833 — 1892) — русский писатель, мемуарист, литератор, художник, карикатурист, археолог, этнограф, краевед.
[8] Валиханов Чокан Чингисович (1835— 1865 — выдающийся русский и казахский учёный, историк, этнограф, фольклорист, путешественник, разведчик, просветитель и востоковед.
[9] Сярковский Г. Воспоминания офицера о Туркестанских походах 1864-1865 гг. / Военный сборник. 1891 г., No2, 3
[10] Лерхе Мориц Густавович, генерал-лейтенант (1834 – 1891) В 1861 г., в чине штабс-капитана, назначен адъютантом к командиру отдельного сибирского корпуса, генералу Дюгамелю, с переименованием в чин майора. В 1864 г. полковник Лерхе был назначен в распоряжение полковника Черняева, начальника Зачуйского отряда. За взятие Чимкента награждён орденом Св. Георгия 4 степени.