26.6 C
Узбекистан
Суббота, 23 сентября, 2023

Противостоящий буре. Генерал Федор Мартсон. Глава 2

Топ статей за 7 дней

Подпишитесь на нас

51,905ФанатыМне нравится
22,961ЧитателиЧитать
5,700ПодписчикиПодписаться

Из цикла «Туркестанские генерал-губернаторы«

Если верить словам С. В. Чиркина генерал-губернатор жил уединённо и никого не посещал. Оставим это на совести Сергея Виссарионовича. В Государственном архиве Узбекистана хранится довольно объёмистая папка под названием “О поездках генерал-губернатора, генерала от инфантерии Мартсона по Туркестанскому краю”. В ней собраны различные документы, — телеграммы, рапорта, маршруты, — касающиеся всех служебных командировок Фёдора Владимировича за период с 1914-го по 1916 года. И вот какая картина открылась перед нами. Едва приступив к своим обязанностям, в самом начале ноября генерал-губернатор выезжает с ознакомительной целью в Ферганскую область, где посещает Коканд, Скробелев и Андижан, затратив на это четыре дня. В конце ноября 1914 года Мартсон отправляется в Самаркандскую область, во второй половине января 1915 года последовал выезд в Закаспий, через три месяца в Термез и города Бухарского ханства – Карши, Керки. Май 1915-го, снова Закаспийская область. Конец июня — Сырдарьинская область с осмотром городов: Туркестан, Перовск, Казалинск, Аральск. Сентябрь, снова Ферганская долина.

Декабрь – командировка в город Черняев (так тогда назывался Чимкент). Январь 1916-го опять Сырдарьинская область и, наконец, конец марта 1916 года – Закаспийская область – с проездом через Катта-Курган – Мерв, Асхабад, Безмен. Все поездки были совершены по железной дороге, тем не менее нагрузка, для человека с больным сердцем была весьма велика. К этому надо прибавить и многочисленные посещения генерал-губернатором различных учреждений в Ташкенте, — домов призрения, приютов, больниц, учебных заведений, военных частей, — о чём регулярно сообщали “Туркестанские ведомости”.

Так, что утверждение Чиркина, мягко говоря, несколько преувеличено.

Тем временем, уже к началу 1915 года и Туркестанский край стал ощущать губительное влияние военного положения в стране. Появились первые беженцы, которым требовалось жильё, средства к существованию, медицинская помощь. В Ташкенте их стали размещать в солдатских казармах, поскольку те были свободны – туркестанские воинские части отправились на поля сражений. Скученность людей и антисанитария приводили к вспышкам болезней и, как результат, к высокой смертности среди беженцев, особенно детей.  Генерал-губернатор, краевая администрация, а также различные благотворительные организации пытались каким-то образом облегчить положение этих несчастных, но ситуация оставалась крайне тяжелой.

Цены на потребительском рынке из-за дефицита товаров круто пошли вверх. В ответ на это Мартсон, пытаясь стабилизировать рынок, издаёт постановление о предельных ценах. Особого эффекта, правда, это не возымело, цены продолжали расти и всё более тяжёлым бременем ложились на население.

Ещё одной проблемой стали военнопленные, преимущественно из австро-венгерской и турецкой армий. Кому пришла в голову отправить пленных турецких солдат в Туркестан с практически поголовным мусульманским населением непонятно. Это было либо предательство, либо, что ещё хуже огромная ошибка. Среди военнопленных, были и агенты германо-турецкой разведки, которые занимались антироссийской пропагандой среди местного населения. Это во многом способствовало вспыхнувшему в 1916 году в Туркестане восстанию.

В 1915 году в Туркестане находилось уже более 80 тысяч солдат и офицеров вражеских армий попавших в плен и отправленных на окраину империи.

Военнопленные австро-венгерской армии, офицеры и солдаты, вместе со своим сопровождающим русским военнослужащим (в центре композиции). Отправлена как открытка из Ташкента военнопленным Рудольфом Шмидтом. 

Содержание военнопленных ложилось дополнительным бременем на экономику края и Фёдор Владимирович ходатайствовал о их выводе из Туркестана, ссылаясь на недовольство населения, ухудшение экономической ситуации, невозможностью соблюдения санитарных условий и все возраставшего числа побегов, поскольку охранять пленных было некому.

Вот, что пишет по этому поводу Чиркин: “Говоря о временном управлении Туркестанским краем генералом Мартсоном, я должен сказать несколько слов о военнопленных, игравших немалую роль в жизни края в это и, особенно, в последующее время. Туркестан сразу после падения Перемышля принял до 50 тысяч военнопленных разных национальностей, наибольшая часть которых была размещена в Ташкенте. Расквартирование их не представляло особых затруднений, так как для них были отведены казармы ушедших на фронт туркестанских стрелковых и иных частей, но вопрос продовольствия этой громадной армии в то время, когда уже начали ощущаться трудности снабжения населения пищевыми продуктами, оказался очень острым. Особенно резко чувствовался недостаток муки и невозможность кормить военнопленных привычным для них чистым пшеничным хлебом. Приходилось выпекать для них хлеб из кукурузной муки с небольшой лишь примесью пшеничной. Быстро черствевший и ложившийся камнем на желудок этот неудобоваримый хлеб в связи с вообще непривычной пищей вызывал упорные желудочные заболевания, и ташкентское кладбище является главным свидетелем плачевной участи массы этих невольных гостей Туркестана от дизентерии и сыпного тифа.

В лучшем положении оказались те из них, кто попал на частные работы в качестве ремесленников и музыкантов. Первые были на довольствии у хозяев, а вторые прирабатывали на улучшение своего пайка. Из музыкантов, по инициативе состоявшего по распоряжению генерал-губернатора при Великом князе Николае Константиновиче полковника Д. В. Белова, был составлен великолепный симфонический оркестр. Оркестранты играли два раза в неделю по вечерам летом в саду, а зимой в помещении местного Военного собрания и заполняли огромный пробел в духовной жизни Туркестана, лишенного возможности слушать хорошую музыку.

В общем, положение пленных австрийцев, особенно славян, было сравнительно сносно, а офицеры пользовались даже свободой: прогуливались по Кауфманской улице, делали покупки и собирали толпу праздных зевак. Гораздо суровее был режим для нескольких сот военнопленных германской армии в отместку за притеснения пленных русских в Германии. Немцы помещались в тесном и неудобном помещении дисциплинарной роты, где они находились на положении заключенных и получали худший паек. Приезжавший в то время в Туркестан для инспекции австро-германских военнопленных по просьбе воюющих с нами держав представитель еще нейтральных Соединенных Штатов Северной Америки нашел положение австрийцев более или менее удовлетворительным, в отношении же принятого для немцев режима высказался резко отрицательно, настаивая на необходимости немедленного его изменения. Не помню, однако, чтобы его предложения имели какой-либо успех и чтобы в быт немцев были внесены изменения к лучшему. Обычным возражением была необходимость репрессий за невозможное отношение к пленным русским в Германии.

Лицом, находившимся на особо привилегированном положении, был попавший в числе военнопленных немцев в Ташкент какой-то приближенный к кайзеру большой сановник, захваченный случайно при отступлении немцев где-то в Польше, когда он пытался ускользнуть от преследовавших его казаков в автомобиле. Он был помещен в одной из комнат гостиницы «Регина», где его проживание было обставлено возможными удобствами как в смысле помещения, так и пищи. Свободой, однако, он не пользовался и сносился с властями при посредстве уже упомянутого мною полковника Белова. По словам последнего, сановник был вполне доволен своим положением и неоднократно просил засвидетельствовать перед генерал-губернатором его благодарность за гуманное отношение. Ему не суждено было, однако, покинуть пределы Туркестана, так как вскоре после водворения в Ташкент он заболел дизентерией и, несмотря на усилия нескольких врачей, скоропостижно скончался”.

Но, кроме внутренних врагов, — различных агентов влияния в среде военнопленных, — накапливалось напряжение и на внешней границе. В этом смысле, наибольшее беспокойство туркестанской администрации вызывал соседний Афганистан, где немецкие и турецкие спецслужбы чувствовали себя как дома.

В.ФЕТИСОВ

Продолжение следует

На заставке: Станция Каган (Новая Бухара). Старинная открытка

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
пожалуйста, введите ваше имя здесь

Последние новости

Может ли чиновник  усидеть на двух стульях?

Информационная  служба Агентства по противодействию коррупции сообщила о широко обсуждаемой в соцсетях новости о том, что Д. Самандарова, руководитель...

Больше похожих статей